Уселись в генеральском кабинете на новый, черной кожи диван, дежурный офицер чай и сахарницу притащил.
Короче, разговор душевный пошел. Оказывается, этот ботаник заслуженный шел по улице и вдруг видит, что какие-то людишки пилой к дереву прицеливаются. А дерево-то не простое, а канатное. Таких всего два в Москве. И оба охраняются (или должны охраняться) государством.
Вник знаменитый и умный генерал в проблему да разобрался с хозяйственником по полной программе, заставил прочесть учебник «Ботаники» за пятый класс.
* * *
Вот такая судьба у этого здания и его двора. И в войну 1812 года здание не сгорело, и лепнину свою с голыми Психеями и ангелочками на стенах сохранило, и дерево… Видно, судьба счастливая такая. Ведь это надо быть такому стечению обстоятельств: и ботаник в нужный момент поблизости оказался, и начальник управления…
Против судьбы не попрешь.
А канатное дерево, кажется, по сей день стоит. Если только голубые ели новый хозяйственник не посадил.
«Не хочешь испачкать брюки, не пугай клиента»
В годы «коммунистического рабства», как ныне говорят так называемые либералы и демократы, валюта в СССР в почете не была. Наверное, физиономии американских президентов нам, воспитанным в духе пролетарской ненависти, не нравились. На черном рынке за доллар давали два рубля, а в зале суда — до пятнадцати лет и высшую меру, да еще с конфискацией.
И тем не менее тяга к вечно зеленому в обществе была неизбывная. «Они» покупали, «их» сажали, «они» выходили и снова покупали, и «их» снова сажали. Доллар шел по кругу.
Еще лейтенантом мой приятель принимал участие в задержании крупного валютчика-бестии, личности хитрой и опасной.
Работали за ним день и ночь, собирая и документируя доказательства. Все шло своим чередом. Объект даже не предполагал, что время для него стало замедлять свой ход и скоро он будет встречать рассвет часов на семь раньше, чем в Москве. И день будет сменяться ночью только два раза в год. То день, то ночь… полярная.
Выстроенная система его разработки дала однажды трещину, в которую тот и ушел, оставив с носом несколько бригад наружной разведки и поставив карьеру основного разработчика на край пропасти.
Не одна группа наружки моталась по адресам, пытаясь взять объекта. Но жребий судьбы пал на моего приятеля, который беглого преступника вычислил в толпе, догнал, скрутил. Наверное, при этом от собственного страха публично, походя набил ему табло.
Валютчик был действительно физически сильный, но внешне невзрачный и тщедушный: плюнь — и развалится. Этакий бальзаковский Гобсек. Однако заинструктированный амбал — красавец по жизни, но салага в чине младшего оперуполномоченного по службе — жестко взял его на улице Горького, скрутил и швырнул в машину.