– У-у-у-м-м… – вертит она головой.
– Что ты мяукаешь, как кошка? Раскрывай рот, некогда мне с тобой возиться.
– Я не клошка… У меня не-э-ту хлоста. И улши, видишь, где? А у клошков сверлху…
Пока говорила, каши во рту стало меньше. Ем сам, показываю пример, причмокиваю.
– Ах, как вкусно! Съем всё сам.
– Не воспитывай у ребёнка жадность.
– Я не воспитываю, ешь быстрее!
– Сам ешь, поправляйся. А то кожа да кости.
– А ты почему не хочешь?
– Потому что круглая земля…
– Кто тебя научил так отвечать?
– Сама научилась. В садике воспицацальница Ольга Петровна так говорит.
Забыла про ложку Марина… Я р-раз! – четвёртую. Под нос!
Марина вытаращила глаза, разинула, задыхаясь, рот. Н-на! Сунул и пятую…
– Чхри! – чихнула Марина. – У-у, чуть язык не откусила! – завыла она.
Каша заляпала стекло, подоконник, Маринины ноги, чёрный лакированный стол и мне глаза.
Схватился за глаза, а кружку с кашей – на окно. Бренк! Мимо, наверно, поставил… Ещё два раза по полу перекатилась кружка.
Раскрываю обеими руками левый глаз. Мамочки! Какие стали у меня тапки! Какие ножки у стола! Разлепляю правый – и от увиденного опять зажмуриваюсь. Кружка под телевизором, а на полу дуга из каши.
– Ау, где ты?!
– Иди прямо, прямо… – скомандовала Марина с окна.
Нащупываю её, снимаю с подоконника.
– Ой, что ты меня поставил на кашу?
– Так ты ж смотри! Я не вижу куда… Веди в ванную умываться.
Марина взяла меня за руку.
– Холодно… Тепло… Горячо… Огонь!
Поздно! Левая моя нога стала на кашу, приклеилась.
– Я же говорю – «огонь», а ты ступаешь!
– Ты говори – левой или правой, большой шаг или маленький… А то «горячо», «огонь»! Игру нашла… Это из-за тебя всё!
– Хорошо! Левой!.. Ещё раз левой!.. Опять левой!..
– Три раза левой? – Я зашатался, раскоряченный, как циркуль.
– А я не виновата. Правой некуда – там каша.
– Так что, мне так и стоять? Или подниматься в воздух, лететь?
– Ой, и меня научи летать! – Марина бросила мою руку. – Вот так: мах, мах!
– Человеки – не птицы…
Я шатался так – соломинкой ткни, повалюсь. И вдруг левая нога по-о-е-ехала!
– Держи, пополам раздираюсь!
Я замахал руками, словно хотел сделать Маринино «мах, мах!», и сел на пол, на что-то мягкое и мокрое…
Теперь мне было всё равно. Мы были с Мариной с ног до головы в сладкой, вкусной, питательной каше.
– Слушай, посмотри в кружку… – Голос мой жалостно задрожал. – Нету больше?
Марина постучала кружкой об пол.
– Есть немного…
– Выскреби, дай мне.
Марина начала выскребать и с большой охотой кормить меня из ложечки.
Кормила и приговаривала:
– Не спи за столом! Не мотай головой, ты не лошадь!.. Не чавкай – ты не свинья! Поставлю в угол!