Митя прошел в глубь комнаты и зажег от свечи, которую держал в руке, еще одну, у изголовья кровати. Скривив губы в скептической усмешке, оп рассмотрел постель с высокой периной и двумя огромными подушками. Подержал в руках обе ночные сорочки, мужскую и женскую, аккуратно разложенные поверх одеяла, и усмехнулся:
— Ты не находишь, дорогая, что кровать несколько узковата? — Он вернул сорочку Маши на место, а свою перекинул через руку. — Учти, я не намерен уступать тебе постель, чтобы прикорнуть где-нибудь на полу. Впервые за полтора года я могу позволить себе поспать на нормальных простынях и под настоящим одеялом и хочу насладиться этим в полной мере. — Он посмотрел на Машу, до сих пор стоящую у дверей. — Не бойся, никакого вреда я тебе не причиню. У меня сейчас одно желание — заснуть как можно скорее.
Маша открыла было рот, но Митя попросил ее отвернуться, пока он переодевается, и она покорно подчинилась. Повернувшись лицом к дверям, она слышала, как Митя тихо шуршит одеждой, потом скрипнули пружины, и ей позволили оглянуться. Подобрав юбки свадебного платья, Маша подошла к кровати, взяла в руки ночную сорочку. Митя лежал у стопки, повернувшись к новобрачной спиной. Маша вздохнула, сняла с головы свадебный венок и фату и отбросила на маленький столик в двух шагах от кровати, где стояли (Прасковья Тихоновна ничего не забыла) большой глиняный кувшин с квасом и стеклянный бокал с бурой жидкостью, пахнувшей мятой и медом. Она еще раз оглянулась на Митю. Он по-прежнему лежал без движения, уткнувшись носом в стену, укрывшись по самый подбородок одеялом. Маша закинула руки за сипну, чтобы расстегнуть многочисленные пуговички, и поняла, что сделать этого без чьей-либо помощи не может.
Она опустила руки и опять растерянно оглянулась на Митю. Что делать? Не сидеть же всю ночь на краю постели.
— Митя, — прошептала она осторожно, — ты спишь?
— Сплю, — ответил он недовольно, — и тебе то же самое советую!
— Но я не могу расстегнуть платье, у меня руки до некоторых пуговиц не достают.
— О господи, — Митя обернулся к ней, смерил сердитым взглядом и приказал:
— Повернись!
Она почувствовала его быстрые пальцы на своей спине, и через секунду Митя пробурчал:
— Готово! — Помедлил секунду и спросил:
— Корсет тоже помочь расшнуровать?
— Да, если не трудно! — прошептала Маша и вздрогнула.
Его пальцы скользнули, вероятно, нечаянно по ее коже, и она тут же покрылась мурашками. Митя молча помог ей справиться с корсетом и вновь отвернулся к стене.
Испуганно посматривая на него, она быстро сбросила платье, освободилась от корсета и остального белья, торопливо натянула сорочку, разобрала прическу и заплела волосы в одну косу. Митя по-прежнему лежал неподвижно, и Маше показалось, что он уже сладко посапывает во сне. Она чуть было не заплакала от отчаяния, но представляя, как привлечь его внимание.