— Вот-вот, — запричитала Глафира, — опять в девчонкино приданое лапу запускаешь?
— Не бойся, не пропью, — успокоил ее супруг, — сама знаешь, сколько возьму, все возвращаю. Ермолай дело знает! Наперед надо купить, потом копыта обмыть. Доставай, старая, пока я не разозлился.
Вздыхая и причитая, полезла Глафира в подполье. Достала надежно припрятанный кисет. В кисете лежали Васенины деньги, когда-то выплаченные ее матери заводской конторой за погибшего мужа. Дед вытребовал у Глафиры еще иголку, новую, не использованную, и пошли покупать ружье в заводскую лавку.
Ружей в лавке было более десятка. Матово поблескивая обильно смазанными стволами, стояли они до поры до времени в деревянных гнездах, дожидаясь, когда придут дед Ермолай и Васена, чтобы выбрать самое лучшее из них.
Прасковья Тихоновна, присутствовавшая при покупке, посмеиваясь, вспоминала, как сияли при этом девчоночьи глаза, как довольно щурился и кряхтел старый Ермолай.
Васена точно прилипла к прилавку, не в силах отвести взгляда от ружей. У нес даже дух перехватило от предвкушения радости: подумать только, скоро одно из них станет ее собственным!
Сперва дед Ермолай прибросил каждое ружье на вес, отобрал четыре самых легких и выложил их рядком на прилавок. Потом взял одно из них и передал Васене.
— Держи эдак! — И показал, как держать: левой рукой за конец ствола, правой — за ложу, курком вверх.
Руки у Васены тряслись, как овечий хвост, от нетерпения и сильнейшего волнения.
— Не дергайся! — прикрикнул на нее Ермолай.
Достал из кармана завернутую в чистую тряпицу иглу и осторожно уложил вдоль ствола, перед тем сильно его намуслив.
Иголка не скатилась, лежала плотно.
— Добро! — сказал Ермолай и, ухватясь правой рукой наизворот за шейку ложи, стал медленно поворачивать ружье так, что конец ствола описал в воздухе полный круг.
Васена, Прасковья Тихоновна и ее ныне покойный муж Захар, тоже, кстати, отменный рыбак и охотник, л также вес пребывавшие на тот момент в лавке терзинцы наблюдали за дедом, затаив дыхание.
Иголка, хорошо заметная на темной поверхности ствола, по-прежнему держалась плотно и падать не собиралась.
— Добро! — повторил Ермолай, закончив оборот, и приказал Васене:
— Сними иглу!
Тот же самый прием дед повторил и с остальными ружьями. Но из трех только еще одно удержало иглу на полном обороте.
— Ну, которое из двух возьмем, дочка?
Перескакивая взглядом с одного ружья на другое, Васена даже покраснела от возбуждения, боясь ошибиться.
— Вот это! — и показала на то, у которого ложа темнее и курок с красивой насечкой.