— Поймите, Машенька, я искренне сочувствую вам, и у вас нет повода упрекать меня в дурном отношении и необоснованных преследованиях…
— Поводов, конечно, нет, если не считать, что вы приставили ко мне шпиона, по вашему приказу убили Янека Снешневича, усыпили Меня и посадили в клетку моего мужа!
— Я на службе у Государя, и это входит в мои должностные обязанности. Но я обещаю вам, Мария Александровна, что не дам ходу вашему делу и никто, кроме меня и графа, об этом не узнает, однако это только в том случае, если вы и ваши спутники откажетесь от сопротивления, бросите оружие и сдадитесь.
— А что будет с ротмистром Гурджиевым, генерал? — спросила Маша вкрадчиво и быстро оглянулась на бурята. Тот отполз за камень и уже лежал на животе с ружьем на изготовку.
— С Георгием будет сложнее, но думаю, мы сможем и для него найти смягчающие его вину обстоятельства. Хотя, согласитесь, предательство — тяжкий грех и должно быть наказано. Но в случае вашего согласия добровольно вернуться в Терзю мы постараемся в докладе генерал-губернатору представить это как задание, которое он получил лично от меня.
— Ой, что-то вы мягко стелете, Константин Сергеевич! — рассмеялась Маша. — Я признаю, что вы многое сделали не только для меня, но и для заключенных в остроге. Но, к сожалению, вся ваша доброта и забота ничто по сравнению с вашим стремлением выслужиться перед начальством. По правде, я относилась к вам с большим уважением и испытывала настоящие муки совести, когда думала о том, что обманываю вас. Но сейчас я подобных чувств не испытываю и соглашаться на ваши условия не намерена. И убеждена, что мои спутники придерживаются того же мнения.
— Вы поступаете крайне опрометчиво, дорогая Мария Александровна, — произнес Мордвинов с угрозой, тем не менее продолжая улыбаться. — Вы еще не знаете, что вас ожидает в случае отказа принять наши предложения. На всех дорогах стоят казачьи кордоны, а Онгонур, куда намеревался привести вас Гурджиев, заняли солдаты. Вам некуда деваться, рано или поздно вы попадете в руки солдат, и тогда отношение к вам будет совершенно другим, чем сейчас. И не только вашего мужа, но и вас закуют в цепи и посадят в клетку.
— А вы сначала попробуйте нас поймать! — выкрикнула Маша и что было сил ударила ногой по узкой перемычке, соединяющей два конца деревянной балки, удерживающей цепи. И едва успела отскочить в сторону, с ужасом наблюдая, как деревянное сооружение с грохотом рушится в пропасть.
Мордвинов с громкими проклятиями отпрянул от края ущелья. Тотчас же со стороны казаков прогремел одиночный выстрел, но в долю секунды Цэден метнулся из-за камня и прикрыл ее своим телом. Маша вскрикнула, услышав глухой удар. Это пуля вошла в грудь ее «амуру». Он стал медленно оседать на землю, и Маша не сумела поддержать его вмиг отяжелевшее тело.