Он встал с полатей, прошелся туда и обратно, разминая затекшие мышцы. Потом остановился напротив Маши, взял ее руки в свои и тихо спросил:
— Ты не возражаешь, если я посижу рядом?
— Нет. — Маша отодвинулась, освобождая ему место. — Сиди, если хочешь!
Он, продолжая удерживать ее ладони, опустился на полати.
— Я весь день за тобой наблюдаю, дорогая! Ты чем-то расстроена?
— Я беспокоюсь, что слишком долго нет Антона И Васены.
Как бы чего не случилось.
— Если бы их схватили, об этом тут же стало бы известно в поселке. А тебе еще час назад Прасковья Тихоновна сказала, что в Терзе все спокойно. Я уверен, они благополучно встретились с Кузевановыми, забрали оружие и припасы и сейчас заняты тем, чтобы спрятать их в надежном месте. Васена — девица умная, смекалки ей не занимать, так что, думаю, наутро они будут здесь. И, даст бог, завтра ночью мы сможем уйти отсюда.
— Только не загадывай наперед. — Маша недовольно поморщилась. — Я уже знаю, стоит мне что-то задумать на день или на два вперед, обязательно получится наоборот.
— А ты, смотрю, суеверной стала?
— Тут и суеверной станешь, и на кого угодно молиться будешь! — Маша прижалась щекой к коленям и тяжело вздохнула. — Ты не представляешь, как я перепугалась, когда казаки на тропе появились и приказали хуваракам поворачивать на другую дорогу. Я думаю, они и стрелять стали бы, если б буряты решились ослушаться.
— Но в оспу они поверили и основательно струсили, иначе бросились бы обыскивать кибитку. Представляешь их удивление: на месте умирающего ламы они вдруг обнаруживают приятный сюрприз — парочку беглецов. А так предпочли все-таки не связываться и позволили объехать Терзю дальней дорогой.
— Я так и думала, что они не решатся на обыск. Любой человек в здравом уме поступил бы так же. Они же не дураки и понимают, что подозрения подозрениями, но оспа — страшнейшая болезнь, и зачем рисковать собственной шкурой?
Митя улыбнулся, придвинулся к Маше и обнял ее за плечи.
— Порой мне кажется, что ты лет на десять старше меня и раза в два мудрее. И, сказать по правде, некоторые твои рассуждения иногда заводят меня в тупик.
— Просто в отличие от тебя я склонна к здравомыслию, а ты слишком импульсивен, самоуверен и с гордыней никак справиться не можешь.
— Маша, дорогая, ты несправедлива! — Митя даже опешил от ее слов. — Возможно, раньше ты могла меня упрекнуть в этом, но сейчас я — совершенно другой человек. И мое отношение к жизни, к людям очень изменилось.
— Ты думаешь, я этого не замечаю? — Маша подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Иначе я ни за что не решилась бы идти с тобой к Амуру. Но не пожалеешь ли ты когда-нибудь и не обвинишь ли меня, что я затеяла этот побег, особенно если в дело вмешаются какие-то неожиданные обстоятельства и мы попадем в руки Мордвинова или, того хуже, окажемся на грани смерти? — Я никогда об этом не пожалею уже потому, что жизнь предстала передо мной в совершенно другом свете. Я научился по-настоящему ценить каждый прожитый день, Машенька. — Митя продолжал серьезно и настойчиво смотреть в ее глаза. — И еще я понял, что наконец обрел то, о чем так долго мечтал и уже не надеялся встретить.