— Я все понимаю, — прошептала Маша, сняла его руку со своего плеча и отодвинулась. — Я не могла рассчитывать на твое внимание, потому что была бедна и не обладала титулами, какими славились твои прежние поклонницы. И я оттого согласилась выйти замуж за Алексея, что ему было глубоко безразлично: богата я или бедна, обладаю титулом или нет.
— Маша, я умоляю тебя забыть прежние обиды! Я вел себя самым непозволительным образом. Возможно, тебе трудно в это поверить, по я очень люблю тебя и не мыслю дальнейшей жизни, если ты решишься расторгнуть наш брак и уйдешь к Алешке. Я не переживу этого!
— Митя, — Маша грустно улыбнулась, — сейчас не из кого выбирать, поэтому тебе и кажется, что ты влюблен в меня.
Ты ведь ни одной юбки не можешь пропустить и даже дня без флирта не проживешь… Прости за подобные слова, но кому, как не мне, знать, что ты из себя представляешь.
— Я не думал, что ты так жестока! — Митя вскочил на ноги. — Да, я вел себя безответственно, я чрезмерно увлекался женщинами, но ни у одной из них я не валялся в ногах, умоляя о любви, как делаю это перед тобой. — И он действительно почти упал перед ней на колени, приник губами к ее ладони и прошептал:
— Не убивай меня своим отказом. У меня ничего не осталось в этой жизни, кроме любви к тебе. Выбери меня в мужья, Машенька, и я обещаю, что ты будешь самой счастливой женщиной на свете.
— И тебя даже не интересует, люблю ли я тебя?
— Меня это очень интересует, но я не смею надеяться…
— Скажи только, ты действительно очень огорчился, когда узнал, что вместо Алины приехала я?
— Дурочка, — Митя поднялся с колен и вновь сел рядом с ней, — как ты могла поверить в ту ерунду, какую я тебе наговорил в нашу первую встречу? Я с самого начала знал, что ко мне едешь ты, а не Алина. И когда Мордвинов сообщил об этом, я даже не поверил в свое счастье. Но я всегда помнил твои слова. Помнишь, ты мне заявила: «Я лучше выберу каторжника в коростах, чем тебя!» Ты словно напророчила мою судьбу, но я не был уверен, что ты все-таки выберешь меня! Пойми, я не только не хотел, я отчаянно боялся твоей жалости. Поэтому и злился поначалу, но лишь на себя. Почему, думал я, все так гадко складывается, почему эта милая девочка должна страдать по моей милости? И, даже стоя у последней черты, а я единственно так мог расценивать свое положение, когда Мордвинов распорядился отправить меня в Иркутск, я вспоминал только о тебе и был почти на грани безумия, потому что мне не позволили попрощаться с тобой.
— Я знаю об этом, — сказала Маша тихо, — я всегда чувствовала, даже когда была совсем еще маленькой, что мы обязательно будем вместе. И что бы ни происходило в нашей жизни, я всегда верила: это всего лишь испытания, которые посылает нам судьба, чтобы проверить нашу любовь.