— Нашу любовь? — Митя привлек ее к себе. — Я не ослышался, ты сказала: «нашу любовь»? Неужели ты все-таки любишь меня?
Маша положила ему руки на плечи и впервые в жизни открыто, без тени смущения встретила его взгляд:
— Я очень люблю тебя, Митя! И сколько помню себя, всегда любила, с самого детства. Правда, окончательно поняла это только после нашей встречи в Полетаеве. К сожалению, к тому времени Алексей уже сделал мне предложение, иначе я бы никогда не согласилась выйти за него замуж. И еще я думала, что это единственный способ забыть тебя. Но у меня ничего не получилось, Митя! — Маша беспомощно посмотрела на него и вдруг расплакалась. — Я не смела надеяться, что ты когда-нибудь полюбишь меня. Ты столько раз говорил мне, что не мыслишь своей жизни без Алины…
Митя не дал ей договорить, осторожно опустил на одеяло и приник к ее губам…
И очнулись они лишь тогда, когда солнце коснулось верхушек кедров. Ощутимо похолодало. Митя закутал свою любимую в одеяло и отнес на руках в избушку. И за два дня и две ночи, что они были одни, Митя и Маша отрывались друг от друга только для того, чтобы поесть на скорую руку и опять вернуться на свое примитивное ложе, где они забывали о своем незавидном положении, о неясном пока будущем.
Они любили друг друга с исступлением людей, живущих последний день на земле, не веря в собственное счастье и в то, что их любовь — не сон, что мечты, еще совсем недавно казавшиеся несбыточными, все-таки исполнились и они вместе теперь уже навсегда. И нет таких сил на свете, которые смогли бы их разлучить.
…К вечеру третьего дня вернулась Феодосия. Не одна, а в сопровождении трех угрюмых сивобородых мужиков. Старица запретила Маше выходить из балагана, и она сквозь дверь наблюдала за переговорами, которые Митя вел с мужиками.
Через час мужики принялись кивать головами, удовлетворенно поглаживать бороды, и Маша поняла, что дело складывается удачно для обеих сторон.
Вскоре гости отбыли обратно, а чрезвычайно довольный Митя вернулся в избушку и объявил:
— Кажется, дорогая, все поворачивается в нашу пользу.
Через несколько диен эти господа отправляются с грузом рухляди, так они называют меха, в Китай и согласились взять нас с собой. До Амура будем добираться на лошадях, это неделя пути, а потом срубим илоты и поплывем до реки Сунгари, правого притока Амура. Там мы расстанемся с нашими приятелями. Они поплывут дальше в Харбин, а мы постараемся добраться до устья Амура уже самостоятельно. По рассказам мужиков, от устья Сунгари не так уж и далеко до моря.
Я думаю, это лучшее, на что мы с тобой могли надеяться.