Далеко за полночь, когда кони начали спотыкаться от усталости, перелески сменились дремучей чащобой, разделенные неглубокой речушкой на две бескрайние, казалось, части. На берегу разбили лагерь, развели костер, распрягли лошадей, обтерли их и, пожевав сухарей, повалились спать. Первым дежурил Бен, которому даже усталость не принесла особого желания забыться. О чем он думал, не знал, наверное, даже Гарри.
Совсем без происшествий не обошлось. Проснувшись утром, Джон узнал, что на рассвете, в минуты, когда Гарри сменял своего товарища на часах, среди стволов зашевелился древесный тролль, довольно гибкий и ловкий для своего племени. Но, прежде чем воины успели что-то предпринять, брызнувшие сквозь листву лучи солнца ввергли зловредное чудовище в оцепенение, и не было уже никакой возможности отличить его фигуру от обычных деревьев. Молодые тролли очень умело прикидываются деревьями, особенно, сказал Бен, осинами, которых тут было в избытке.
Новый день почти безостановочной езды скользнул в прошлое как по маслу: быстро и беззвучно. В дороге молчали — и потому что держались цепочкой, и потому что не хотелось тревожить лес голосами. Что-то особенное, настороженное и внимательное было в могучих, вековых стволах, в плотном пологе листвы и причудливо переплетенных сучьях. Пряный воздух дышал безмолвием, редко-редко раздавался приглушенный птичий крик или иной отзвук жизни. Впрочем, враждебности Джон не ощущал, скорее просто интерес. Вот только к чему? К присутствию всадников вообще или к каждому из них лично? Едва ли люди как таковые могли бы привлечь особое внимание леса, который был старше всех своих обитателей, вместе взятых…
На ночь остановились у ручья, еле заметного среди сплетения корней неохватных вязов. Изабелла накормила мужчин и вызвалась дежурить первой. Джон согласился и велел ей разбудить себя через два часа. Что такое два часа, она имела довольно отдаленное понятие, а Джон затруднялся объяснить, в каком месте к этому моменту будет луна, пришлось растолковать, как пользоваться часами и доверить ей «волшебный браслет».
Бен уснул сразу, Гарри еще посидел у костра, глядя на клочок звездного неба в просвете листвы, а когда Джон стал укладываться, подошел к нему и спросил:
— Сэр Джон, дозволено ли мне узнать кое-что… о будущем?
— Ты про Бенджамина?
Гарри кивнул. Молодой граф пожал плечами:
— Что тебе сказать? Я не знаю, какие легенды про меня успели сложиться, но я наверняка не такой, как описан в них. Мне неизвестно, что с нами произойдет. Я только знаю, что я должен сделать, — и пытаюсь выполнить свой долг.