Грейдон, начавший было подниматься, снова опустился на колени. Когда она сказала о золотых тронах, в его мозгу внезапно всплыли строки старинного негритянского спиричуэлса:
Когда закончится трудный путь,
Когда закончится он,
Я сяду, чтобы передохнуть,
На золотой сяду трон.
Мать Змей рассмеялась, подозвала Суарру, взяла руку девушки и вложила ее в руку Грейдона. Она легко подтолкнула их в спины.
– Регор, – позвала она, – подойди ко мне. Расскажи мне, что произошло.
Маршируя с самодовольным видом, покачивая копьем, к Матери приблизился Регор. Суарра увлекла Грейдона в уютный, образованный завесами уголок в дальнем конце алькова.
Грейдон увидел, как Регор поднялся по ступеням и остановился рядом с Женщиной-змеей. Он увидел, как она склонила голову, приготовясь его слушать.
Затем он совершенно забыл о них, поглощенный Суаррой, которую переполняли забота о нем и любопытство.
– Что случилось, Грейдон?
Ее рука воздушно обвилась вокруг его шеи.
– Я шла быстро и была уже возле водопада. Он очень шумел, но мне показалось, что я расслышала выстрел из твоего оружия. Я заколебалась и думала вернуться, но больше не было никакого звука, и я пошла дальше. А Регор и другие – откуда у них эти раны?
– Убежище разграблено Лантлу. Дорина предала Хуона. Лантлу захватил Хуона и выпустил помериться силами с одним из своих проклятых ксинли. Мы спасли его. Хуон убил Дорину, – отрывисто рассказывал ей Грейдон.
Ее глаза расширились.
– Дорина предала его? Он убил ее?
– Она была твоей тетей, что-то в этом роде, не так ли? – спросил он.
– О, полагаю, что в некотором смысле – да. Давным-давно…
Внезапно он решился задать вопрос, который раз и навсегда поставил бы все на свои места.
Он узнает то, что мучило его: является ли она одной из этих бессмертных, или она обыкновенная девушка, какою кажется.
Если она такая же, как и все они, значит, ему придется примириться с тем, что он любит девушку, по возрасту, вероятно, годящуюся ему в прабабушки. Если нет, тогда все остальные головоломки для него не страшны.
– Послушай, Суарра, сколько тебе лет? – спросил он.
– Ну, Грейдон, мне двадцать, – ответила она удивленно.
– Я знаю, – сказал он, – но что ты имеешь ввиду: что тебе сейчас двадцать или что тебе было двадцать, когда – одна Мать знает, сколько лет назад! – ты закрыла перед собой эти чертовы Ворота, чем бы они там ни были?
– Но, любимый, почему ты так волнуешься? – сказала Суарра. – Я никогда не входила в Зал Ворот. Мне на самом деле двадцать. Я не имею ввиду, что мне осталось двадцать, а сама с каждым годом становлюсь старше.