Мадам была в лавке, и казалось, была удивлена, увидев меня так рано. И, по-моему, не так приветлива, как всегда. Как только я вошла в чудесную комнату, я все забыла.
Мадам что-то делала из проволочки, сидя за столом, я не рассмотрела что, так как она усадила меня подальше на удобном стуле.
«Дитя мое, вы выглядите усталой. Посидите и отдохните, пока я кончу. Перед вами лежит интересная книга». Она дала мне странную старую книгу, длинную и узкую. Она походила на средневековую книгу, написанную от руки монахами. На картинках были нарисованы сады и деревья, причем престрашные.
Людей не было, но у меня не проходило ощущение, что они прятались за деревьями и смотрят оттуда на меня. Не знаю, сколько времени я рассматривала картинки, стараясь рассмотреть прячущихся людей, но наконец мадам позвала меня. Я подошла к столу, все еще держа книгу в руках.
Мадам сказала: «Это для куклы, которую я делаю из вас. Возьмите и посмотрите, как искусно это сделано». Я взяла в руку то, что лежало на столе и увидела, что это проволочный скелет, небольшой, как у ребенка.
И вдруг лицо Питерса появилось передо мной, я вскрикнула и выронила книгу. Она упала на скелет, раздался глухой звук и скелет подпрыгнул. Я пришла в себя и увидела, что конец проволоки высвободился, проткнув книгу, и так и лежал.
Минуту мадам была в страшной ярости. Она схватила меня больно за руку и спросила странным голосом: «Почему вы это сделали? Отвечайте! Почему?» И тряхнула мою руку. Я не осуждаю ее теперь, но тогда она испугала меня. Наверное она думала, что я сделала это нарочно. Потом она увидела, что я вся дрожу; глаза и голос стали ласковыми. «Что-то волнует вас, милая. Скажите мне, может быть, я смогу помочь вам». Она уложила меня на диван, села около и стала гладить мои волосы и лоб.
И вдруг я рассказала ей всю историю Питерса, хотя никому никогда о делах госпиталя не говорила. Она спросила, кто привез его в госпиталь, и я сказала, что доктор Лоуэлл зовет этого человека Рикори и что он, кажется, знаменитый гангстер. Ее руки успокаивали меня, мне хотелось спать, и я рассказала ей о докторе Лоуэлле, какой это великий доктор и как я ужасно влюблена в доктора Брейла. Я очень сожалею, что рассказала ей об этом. Никогда ни с кем не была так откровенна, но не в силах была остановиться и все говорила, говорила. Все в мозгу перепуталось, и когда я подняла голову, мне показалось, что мадам упивается моим рассказом. А я была совсем не похожа на себя.
Когда я кончила, она приказала мне поспать, а она разбудит меня, когда я захочу. Я сказала, что хочу уйти в четыре, быстро заснула, и проснулась успокоенной и отдохнувшей.