Они стояли втроем на погруженной в тишину сельской площади. Сейчас ее освещала только луна. Пахло морем. Чиун набрал полную грудь холодного и горьковатого воздуха.
Вернулся Римо. Он был подавлен, плечи его поникли.
– Ушел, – сказал он.
– Ты считаешь, это плохо? – удивился Чиун.
– Мы должны его достать! Сейчас же! Сегодня же! Это не может продолжаться. Нельзя терпеть, чтобы он висел над нами дамокловым мечом!
– Надо мной он, по-моему, не висит. Он висит над тобой. Неужели тебе так не терпится расстаться с жизнью, что ты готов безоглядно преследовать этого человека? Ведь для тебя это равносильно самоуничтожению!
– Если нам суждено умереть вместе, я бы предпочел, чтобы инициатива исходила от меня, – серьезно ответил Римо.
– Вполне в духе белого человека! – саркастически заметил Чиун. – Не под силу ждать и искать решения своей проблемы! Нет, лучше пойти на самоубийство, чем жить в неопределенности!
– Все не так, Чиун, ты это знаешь.
– Да что ты говоришь! Тогда как же? Убить этого человека ты не можешь, Римо. Пускай идет зализывать раны. Ты сильнее его, он в этом убедился. Может быть, ему не захочется больше возвращаться.
– Ты забываешь, что он убил Ма Ли.
– А ты забываешь, что рядом с тобой стоит твое дитя и женщина, которая произвела его на свет.
– Именно поэтому я и хочу разобраться с Голландцем, – сказал Римо. – Как ты не поймешь? Пока он жив, они подвергаются опасности. Он не остановится, пока не убьет всех, кто мне дорог. Я иду за ним! Может, скажешь, в какую сторону он пошел? Или я опять буду зря терять время?
– Отлично, – сказал Чиун, горделиво приосанившись. – Он пошел вдоль берега.
– Тогда пока!
– Иди, если хочешь. Кстати, ты пропустишь похороны! Но это неважно. Человек, который так стремится навстречу смерти, что позволяет себе уйти, не простившись ни с собственным ребенком, ни с матерью этого ребенка, безусловно, не станет задерживаться, чтобы отдать последнюю дань женщине, на которой едва не женился. И которую, как он утверждает, любил.
Римо встал как вкопанный и, не оборачиваясь, сказал:
– Отложи похороны!
– Закон Синанджу. Мы хороним в тот же вечер, как человек умер. Закон Синанджу я нарушить не могу, даже ради тебя. Но ты иди! Людям я скажу, что ты на похороны не придешь, поскольку на самом деле ты ее не любил. Я тебе давно об этом говорю, а теперь ты и сам это подтвердил.
Римо повернулся к Мастеру Синанджу. Прежней решимости на его лице уже не было.
– У тебя на все готов ответ, да, Чиун?
– Нет, – ответил Чиун и повернулся спиной. – Зато у тебя всегда какая-то проблема. Но это мне в тебе и нравится. Это делает жизнь куда интереснее! А теперь идем и предадим девушку земле.