* * *
Пятнадцать минут спустя перед Римо возник совершенно несчастный мастер Синанджу.
– Не повезло? – посочувствовал ему ученик.
– Везение не имеет отношения к тому, что произошло в этой стране, где даже рис не произрастает, – ответил учитель. – В кукурузе его нет.
– Иначе говоря, ты его упустил.
– Зловредные миазмы сырой кукурузы парализовали мои чувства.
Неожиданно к спорящим трусцой подбежал Мел-вис Каппер.
– Я все видел и заявляю, что ничего не было! – закричал он.
Римо, искоса взглянув на него, хмыкнул:
– От тебя, однако, много проку.
– Не я так решил, майор распорядился. Приказал скрыть все, что можно, как только очнулся. У меня нет оснований не подчиниться.
– Ты не хуже нас знаешь, что обе катастрофы вызвал самурай.
– Не понимаю, о чем вы. Крушение было только одно. Здесь возникла нештатная ситуация. Поезд с рельсов не сошел, не столкнулся с другим составом. Вагоны не перевернулись.
– А запуск ракеты?
– К ракетам я отношения не имею. Мы ведь железнодорожники. – Мелвис понизил голос. – А вот за голову майора я и цента не дал бы.
– Какую причину лобового столкновения ты укажешь в рапорте?
– Вы насчет «Амтрака»? Самоубийство. Да, сэр, очевидное самоубийство.
– Тогда уж скорее убийство, – возразил Римо.
Каппер наморщил обветренный лоб.
– А если пойти на компромисс? Предположим – чисто теоретически, – что здесь замешаны любовники. Он заразил ее СПИДом. Пострадавшая сносит своему милому голову, вскакивает в кабину роторного снегоочистителя и на всех парах несется навстречу гибели и вечной славе. В результате – и убийство, и самоубийство.
– Сам знаешь, что все это чушь собачья, – буркнул Римо.
Мелвис криво улыбнулся.
– Вы же с первого взгляда определили, где мое слабое место.
Наконец злополучная ракета MX сгорела дотла. Внимательное изучение груды раскаленных добела обломков металла наводило Римо только на одну мысль.
– Выходит, он все-таки ушел в кукурузу.
Чиун фыркнул.
– Придется доложить Смиту, – напомнил ему ученик.
Мастер Синанджу расхаживал взад и вперед вдоль кучи алюминиевого хлама и то и дело потрясал кулаками. На вид – мрачнее тучи, глаза сузились. Казалось, в глазницах Чиуна лежали два нерасколотых грецких ореха.
– Мне все равно, – бросил он.
– Но надо придерживаться одной версии.
Кореец нахмурился. Лицо его вмиг потемнело.
– Теперь мне все равно, – повторил он. – Меня дважды одолел простой ронин. Сейчас мои предки кровавыми слезами оплакивают мой позор.
Когда Чиун, Римо и Мелвис добрались наконец до вертолета, Кей Си Крокетт, поджидавшая их внутри, приветствовала их какой-то вымученной улыбкой.