— Согласен, — сказал Римо. — Но ты не закончил. Так что же я здесь делаю?
— Ты ищешь место, которое мог бы назвать своим домом. Ты полагал, что его можно найти в собственном прошлом, однако, приехав сюда, понял, что перерос его.
— Все правильно. Я признаю это лишь для того, чтобы не продолжать наш разговор. Теперь для меня здесь ничего нет, даже сестры Мэри Маргарет. Кроме того, она не пришла ко мне после того, как объявили смертный приговор.
— И это до сих пор причиняет тебе боль?
Римо быстро отвернулся.
— Наверное, она посчитала, что я виновен. Или просто не знала о случившемся.
— Прошло столько лет, а мысль, что ты мог ее разочаровать, до сих пор преследует тебя?
— Меня — нет.
— Сколько мы с тобой знакомы, ты всегда отрицал свои самые глубинные чувства.
— В моем существовании чего-то недостает, Чиун. Теперь, снова побывав в Ньюарке, я действительно это ощутил.
— Да, Римо. Действительно недостает, и я даже знаю чего.
— Чего же?
— Меня.
— Нет, тебя я не имел в виду.
Чиун скорбно кивнул.
— Не принимай это слишком близко к сердцу, — сухо добавил Римо, — но я ведь прожил каким-то образом те несколько лет, пока Смит не сделал тебя моим наставником.
— Это было лишь малоинтересным вступлением перед настоящим существованием, — отмахнулся Чиун. — Сотри из памяти эти годы.
— Я чувствую себя опустошенным, Чиун.
— Ты наполнен силой Солнца — первый белый, на которого ниспослано такое благословление. Хотя это было нелегко, ведь ты сопротивлялся каждому моему наставлению, я создал тебя целиком. Я сделал тебя Мастером Синанджу.
— Опустошенным, — повторил Римо. — Видишь, вон там?
Чиун повернул голову. В щелочках его светло-карих глаз читался вопрос.
— Тот шпиль? — сказал он.
— Да. Раньше я ходил в эту церковь.
— И что?
— Я не был в церкви уже очень давно, — задумчиво проговорил Римо. — Может быть, стоит пойти.
— Почему же ты этого не делаешь, раз уж это так много для тебя значит?
— Не знаю. Уже много лет я не думал о религии. Наверное, мне неловко.
— Поскольку ты белый, нимало в этом не сомневаюсь, — подтвердил Чиун, окинув его критическим взглядом.
— Не надо так! Я имел в виду, что мне неловко из-за того, чем я занимаюсь. Знаешь, я ведь был католиком. Нам полагается каяться в совершенных грехах, чтобы очистить душу.
— А, теперь понимаю. Ты в замешательстве, поскольку нужно признаваться во всех своих гнусных прегрешениях.
Римо просиял.
— Да, в самую точку.
— И ты думаешь, что священник не сможет простить тебя?
— Что-то вроде того. Ты в самом деле меня понимаешь?
— Да. И позволь тебя успокоить. Пойди к священнику, покайся и, если он заартачится и не захочет отпустить тебе грехи, расскажи ему, что даже Мастер Синанджу простил годы, полные обид и пренебрежения, которые из-за тебя ему пришлось нести на своих хрупких плечах. А если он все еще будет колебаться, скажи, что раз жертва всех твоих многочисленных прегрешений готова простить их, как может какой-то священник уступить ему в благородстве?