Бамбуковый дракон

«Bamboo Dragon» 1997, перевод Р. Волошина

Проклятые джунгли вторглись в сновидения Хоппера. И без того каждое пробуждение обращалось страданием, но теперь он не мог найти отдохновения даже во сне. Его ночные грезы провоняли запахом гниющих растений, наполнились звоном жалящих насекомых и видениями извивающихся змей. И всякий раз где-то там, на заднем плане, в непроглядном мраке, слышалось грозное рычание более крупных хищников, невидимых, но готовых вонзить клыки в плоть человека, сделавшего неверный шаг.

Вместо того чтобы вставать по утрам свежим и отдохнувшим, готовым к изматывающему трудовому дню, Хоппер просыпался изнуренным, измученным сновидениями, которые начинали преследовать его, как только он забирался в спальный мешок и натягивал бурую противомоскитную сетку, похожую на гигантскую паутину. В последние дни Хоппер прекратил бриться, и не столько оттого, что этот несложный ритуал отнимал у него силы, сколько стремясь избежать взгляда на лицо, которое приветствовало его по утрам в зеркале – исхудалая физиономия с запавшими красными глазами и соломенными волосами, упорно бросавшими вызов расческе. Его ввалившиеся щеки были покрыты воспаленной коростой от укусов насекомых, а пятнистый загар, который так ненавидел Хоппер, делал его похожим на жертву биологического эксперимента. Десны Хоппера начали сочиться кровью в четверг ночью – или это была среда? Они кровоточили не так уж сильно, но зубы тем не менее сразу покрылись коричневым налетом, и это была последняя капля, переполнившая чашу. Хоппер подарил зеркало обезьянам, которые являлись по утрам, чтобы устроить в лагере погром, и решил не бриться до той поры, пока у него снова не будет горячей воды и ванной либо не найдется парикмахер, который сумеет привести его в порядок, да так, чтобы Хопперу не пришлось смотреть на свое лицо.

Парикмахерша. Пусть, если хочет, выбреет все его тело и скоблит его до первозданной чистоты, пока Хоппер снова не почувствует себя человеком.

В этот раз у Хоппера сложилось особое, специфическое отношение к джунглям, которые кормили его добрых полтора десятка лет. Хоппер не любил называть свою деятельность работой – это означало бы, что в случае неудачи ты должен искать себе новое место, а для такого человека, как Хоппер с его узкой специальностью и скромным образованием, это было бы совсем нелегко.

Нет, экспедиции Хоппера не были работой. Они уже давно превратились в рутину. Всякий раз Хоппер использовал одно и то же оборудование, довел свои навыки до автоматизма и научился выполнять простейшие действия, не просыпаясь – собственно говоря, именно так прошли последние десять ночей или около того. Путешествия сулили два возможных исхода: успех или неудачу, но в любом случае Хоппер получал свой гонорар – хотя бы за то, что предпринял попытку.