— Что это значит?
— Это значит, ты считаешь себя лучше всех в мире! А это не так! Так что оставь меня в покое и иди ишачить вместе с другими. Ты больше ни к чему не пригоден.
— Я уже сказал, что больше на работаю. Я больше не собираю хлопок, Поттс.
Хозяин откинулся в кресле. Злобно глядя на Грина, он сказал:
— Мне не следовало бы тебе говорить, Грин, но я знаю, что ты и в самом деле задумал недоброе. Это мой Длиннорукий!
Поттс перестал улыбаться.
— И сейчас ты знаешь, что не можешь убежать. Я полагаю, ты замыслил какое-нибудь другое свинство. Но это не пройдет, потому что сейчас я отправлю тебя в карцер. Я больше не буду рисковать с тобой. Грин, кончай!
Хозяин повернулся к двери.
— Колченогий! — позвал он.
Послышалось шарканье Прюитта. Поттс и Грин молча глядели друг на друга.
Прикованные к ядрам работали, не хватало Грина, и так продолжалось уже много дней.
Чуть поодаль Прюитт ехал верхом на муле через поле, направляясь к ферме. Болт хмуро смотрел на него:
— Этот хромой точен как часы.
Ле Васо и Толливер следили за продвижением Прюитта. Потом вновь принялись за работу.
— Ты представляешь себе, — пробормотал Толливер с завистью, — как Грин вот так, хладнокровно, отказывается работать…
— Да, но он и расплачивается за это.
Прюитт уже почти достиг лачуги величиной с большую собачью конуру, которая служила карцером.
— Грин, наверное, уже сыт этим по горло.
— Это должно быть не хуже, чем собирать хлопок на солнце, — задумчиво пробормотал Толливер.
Теперь Прюитт был у входа в карцер. Грин лежал на земле, всклокоченный, грязный, бородатый. Прюитт бил его сапогом то в пах, то в живот. Удары дубинкой сыпались на голову, на колени. Грин не реагировал. Втянув голову и свернувшись в комок, он стойко переносил все удары.
Прюитт выпрямился. Он вспотел и тяжело дышал. Скорчив гримасу, он со злостью стянул перчатки и засунул их в задний карман штанов.
Грин чуть приподнялся и улыбнулся Прюитту.
Надсмотрщик стиснул зубы и ударил Грина ногой в бок. Грин сморщился и осел. Прюитт отошел. У него было острое желание убить Грина.
Заперев дверь конуры, он сел на мула и двинулся в поле. Красные ядра, собравшись вокруг цистерны, смотрели, как он проехал мимо. Толливер был задумчив.
— Что вы скажете, — вдруг спросил он, — если мы бросим все это? Все!
— Дурак!
Толливер покачал головой:
— Я начинаю понимать, что задумал Грин.
— Вот оно как? И что же?
Толливер улыбнулся Ле Васо:
— Покончить с этой плантацией.
— Что означает эта чушь?
— Поразмысли! — сказал дрожащим голосом Толливер. — Подумай! Если никто не будет работать, они вернут нас за решетку. Все же это лучше, чем собирать целый день хлопок, не так ли?