— Он велел не пускать меня! — панически охнула Уитни, но в этот момент привратник, одетый в темно-красную ливрею, отделанную золотым позументом, вышел из сторожки и о чем-то заговорил с кучером Арчибалдов.
Уитни облегченно вздохнула, когда привратник позволил им проехать и лошади пустились вскачь по широкой ухоженной дороге. По обе стороны проплывали бесчисленные газоны и огромные парки, усаженные деревьями, с которых уже облетела листва. Живописный пейзаж простирался насколько хватало глаз.
Копыта прогромыхали по мосту, перекинутому через глубокий ручей, и наконец вдали показался великолепный дом со сверкающими стеклами бесчисленных окон и изящными балкончиками. Центральное здание поднималось на три этажа, и гигантские крылья отходили с обеих сторон, служа обрамлением террасному внутреннему двору размером с лондонский парк.
В прошлый раз Уитни была так убита горем, что почти не обратила внимание на дом. Даже сейчас она откинулась на сиденье и тоскливо зажмурилась, отгоняя воспоминания. Это она назвала его жилище «убогим» или сам Клейтон? Да ее собственный дом целиком поместится в одном-единственном крыле этого, и еще останется место для четырех таких же.
Уитни внезапно показалось, что она едет на встречу с незнакомцем; этим дворцом не мог владеть тот самый беззаботно-веселый человек, который участвовал с ней в скачках и учил играть в карты.
Короткий ноябрьский день подходил к концу — с каждой минутой небо все больше темнело, и окна здания зажглись десятками огней. Карета остановилась, кучер спрыгнул и опустил подножку для Уитни.
Удобно устроившийся в белом с золотом салоне Стивен отвел глаза от встревоженного лица матери и начал с рассеянным восхищением рассматривать мебель восемнадцатого века, обитую белым шелком и золотой парчой. Великолепный эксминстерский ковер покрывал весь пол, а стены были обтянуты белым шелком. Повсюду висели картины Рубенса, Рейнольдса и Тициана в роскошных позолоченных рамах.
Дворецкий открыл входную дверь как раз в тот момент, когда Стивен с радостной улыбкой вышел в вестибюль, готовясь приветствовать брата и Ванессу Стенфилд, но тут же удивленно замер при виде смутно знакомой прелестной девушки, завернутой в голубовато-зеленый плащ, подбитый белым горностаем. Когда она откинула капюшон, сердце Стивена подпрыгнуло от неожиданности. Он узнал гостью.
— Меня зовут мисс Стоун, — сообщила она дворецкому мягким музыкальным голосом. — Его светлость, кажется, ждет меня.
В этот момент Стивен вспомнил о несвязных пьяных откровениях брата, пытаясь сообразить, действительно ли Клей собрался привезти домой жену или всего лишь невесту, взвесил все доводы за и против вмешательства в личную жизнь брата и, повинуясь какому-то безумному порыву, принял решение.