На фоне польской жизни XVIII века "большой план генерального оброка" был, конечно, необычайным явлением. Так что не следует удивляться экзальтации князя Станислава, когда он назовет свое деяние "прекраснейшей, устойчивейшей и выгоднейшей из всех систем, существующих в человеческом обществе".
Реализация большого плана, начатая в 1777 году в трех деревнях Корсуньского "княжества", будет проводиться последовательно до Четырехлетнего сейма [Сейм длился в 1788 по 1792 гг., на нем была принята конститу ция 3 мая. - Прим. перев]. В 1778 году князь Станислав решает провести этот план и в своих польских имениях. Уже в сентябре этого года состоялся "показательный" перевод на оброк четырех деревень его Новодворского имения. А так как Новый Двор отделяют от Варшавы всего несколько километров, то в столичной печати сохранился об этом событии ряд сообщений.
Вот что писал корреспондент тогдашней "Варшавской газеты": "Сентября 20-го дня его светлость генерал-лейтенант князь Станислав Понятовский в своей деревне, прозываемой Ольшевница, устроил бал особливого рода, где в пренебрежении пребывали роскошь и великолепие, тогда как мало ведомым доселе примером было почтено человеколюбие. На бал тот собрались обитатели Ольшевницы - крубинские, яновские, Новодворские селяне, коим господин их, его сиятельство князь огласил волю свою, а именно что, ища видеть их более хозяйственными и нравственными, решил он их от барщины и всяких иных дотоле сущих работ барщинных освободить, а даровать им личную свободу, владение скарбом и право распоряжения оным. После сих слов его сиятельства каждая деревня выстроилась в порядок на назначенном для того месте. При этой церемонии присутствовала ее светлость мать князя, которая с умилением взирала на столь человечное и гражданское деяние своего сына. Присутствовали и другие лица, бывшие свидетелями выражения довольства и благодарности мужиков, с коими те к ногам своего господина, ее светлости княгини и прочих кидались, а когда ради вечной памяти оного торжества его светлость повелел устроить для них празднество, то веселились с превеликой радостью до самого утра. Любопытства достойно, смогут ли оные мазурские мужички, повсеместно заслужившие столь дурную славу, пребывать в этом новом состоянии, смогут ли, познав cвoe блаженство, не токмо не разочаровать своего благодетеля, но и всей Польше собою пример явить, колико весь край в земледельчестве и населении, а владелец - в увеличении дохода через освобождение своих подданных обрести сумеют?"
Как видно из этого описания, все торжество приходило под эгидой матери князя Станислава, этой уже дважды упомянутой перемышльской кастелянки, которая поощряла реформаторские устремления сына, являясь первым их инспиратором. Князя экс-подкомория в Олыпевнице не было. Может быть, он опасался, что и его начнут побуждать к освобождению мужиков, а может быть, просто задержало "На Шульце" другое, более интересное торжество. Зато был среди гостей известный поэт Станислав Трембецкий, который увековечил заслуги князя Станислава в длинной поэме "Полянка". Кому недостаточно репортажа в "Варшавской газете", может дополнить его репортажем поэтическим. Вот что поведал автору "Полянки"