Вот оно! Тревога, терзавшая Мередит, сменилась потрясением. Она беспомощно взглянула на Стюарта:
— Согласиться на что? Что здесь происходит?
— Это просто игра, — заверил Стюарт. — Сначала они сыплют угрозами, а потом говорят, что дадут тебе взамен, если согласишься.
— Игра?! — тихо воскликнула она. — Какая игра?
— А вот эту часть они приберегают к самому концу.
Не отрывая от него взгляда, Мередит кивнула, постаралась собраться с мыслями и, старательно избегая глаз Мэтта, пристально уставилась на Левинсона.
— Продолжайте, мистер Левинсон, — попросила она, с достоинством поднимая подбородок.
— Кроме выплаты в пять миллионов долларов, — продолжал Левинсон, — ваш муж согласен продать «Бенкрофт энд компани» некий земельный участок, находящийся в Хаустоне, за двадцать миллионов долларов.
Перед глазами все поплыло, и Мередит едва не охнула. На лице попеременно сменялись недоумение, опасение и наконец благодарность. Она уже хотела сказать что-то, но тут Левинсон добавил:
— И последнее. Если вы согласитесь на предложение мужа, он подпишет документ об отказе на раздельное жительство супругов в течение двух лет, требуемое законами этого штата для получения развода по причине несходства характеров. Это позволит уменьшить период ожидания до шести месяцев.
Стюарт небрежным пожатием плеч отмел последнее заявление:
— Мы не нуждаемся в подобном отказе, поскольку в законе ясно говорится, что если такое несходство существует и супруги не сожительствовали в течение двух лет, период ожидания может быть сокращен до шести месяцев. Эти двое не имели супружеских отношений последние одиннадцать лет!
Левинсон пошевелился, и Мередит почувствовала, как сжимается горло от болезненно-тошнотного предчувствия. Боже, что сейчас будет!
И, словно подслушав ее мысли, он спокойно сказал:
— Они провели последний уик-энд вместе.
— И что из того? — осведомился Стюарт. Гнев его куда-то испарился. Он был потрясен предложениями Мэтта и неустанно гадал, какие условия выставит тот в обмен. — Они не сожительствовали в обычном смысле слова, просто спали в одном доме Никакой судья не станет настаивать на двухлетнем периоде ожидания и не сочтет этот брак нерасторжимым только потому, что они оставались под одной крышей в течение двух дней. То, чем они занимались, — их дело.
Воцарилось мертвое молчание.
Левинсон поднял брови и уставился на Стюарта. Стюарт, снова обозлившись, впился глазами в Фаррела:
— Вы делили крышу, не постель!
Но Фаррел ничего не ответил. Вместо этого он, чуть повернув голову, подчеркнуто спокойно посмотрел на Мередит.