И тут Стюарт понял. Понял, прежде чем увидел потрясенное предательством лицо Мередит и багровые пятна гнева и смущения на щеках. Впервые за весь этот день она медленно, пристыженно опустила голову. И несмотря на то, что в голове Стюарта вихрем проносились бессвязные мысли, он распрямил плечи и с весьма убедительной небрежностью заметил:
— Да, они переспали Подумаешь, большое дело. Я повторяю еще раз почему ваш клиент может решить не подписывать отказ от двухлетнего раздельного жительства? Зачем оттягивать неизбежный развод?
— Потому, — не повышая голоса, сообщил Левинсон, — что мистер Фаррел вовсе не убежден в его неизбежности.
Стюарт от всей души рассмеялся:
— Это просто смехотворно!
— Мистер Фаррел так не думает. Собственно говоря, он готов предложить пять миллионов, участок в Хаустоне, отказ от процесса против мистера Бенкрофта и от двухлетнего раздельного проживания в обмен на выполнение всего лишь одного условия.
— Какого же именно?
— Он хочет получить неделю за каждый год супружеской жизни, которой был лишен. Одиннадцать недель со своей женой, чтобы они смогли получше узнать друг друга…
Мередит привстала с кресла, глаза ее метали яростные искры:
— Что-о-о?! Чего ты хочешь?
— Объясните, каким образом он собирается узнать ее получше? — рявкнул Стюарт, совершенно убежденный в том, что фраза Левинсона носит определенный сексуальный оттенок.
— Думаю, нам стоит оставить их наедине, и пусть сами договорятся… — начал Левинсон, но в этот момент раздался взбешенный голос Мередит:
— О нет, ни за что!
Она вскочила, окинув Мэтта уничтожающим взглядом:
— Сегодня на этой встрече ты подверг меня всем мыслимым пыткам — от террора до унижения. Не останавливайся на достигнутом! Опиши все в подробностях, чтобы они и это могли записать вместе с твоими предложениями! Объясни поточнее, как именно намереваешься узнать меня! Это не что иное, как шантаж, так что перечисляй свои условия, ты, подонок!
Мэтт повернулся к адвокатам:
— Оставьте нас одних.
Однако Мередит, доведенной до отчаяния, было уже совершенно все равно, слышат их или нет.
— Садитесь! — прошипела она адвокатам. Теперь все это не важно — она попала в ловушку. Мередит понимала необходимость условий, просто не предполагала, что Мэтт потребует столь чудовищной платы. Либо она будет спать с ним следующие одиннадцать недель, либо он протащит отца через судебный процесс, и скорее всего это убьет Филипа. И тут она увидела еще одного человека — седоволосую секретаршу, которая незаметно проскользнула в зал и сейчас усердно записывала каждое произнесенное слово. Мередит, словно затравленное животное, ринулась в атаку, глядя на Мэтта полными ненависти и презрения глазами: