Толстые стеклянные стены солярия несколько приглушали голоса гостей, резвящихся в бассейне, загорающих и играющих на теннисных кортах. Большинство из них сегодня разъедется по домам, чтобы завтра вернуться снова, а потому на восточной стороне двора поспешно сооружался новый белый шатер и расставлялись столы.
— А где же Бенедикт? — настойчиво расспрашивала своих друзей женщина в крошечном зеленом бикини, не подозревая о том, что Зак прекрасно видит и слышит все, что происходит снаружи. — Я здесь с самого утра и до сих пор ни разу его не видела. Мне уже начинает казаться, что он — всего лишь миф, которого на самом деле не существует.
То, что дама в бикини никак не могла увидеть Зака, было совсем неудивительно, так как в крыло дома, где он находился, не пускали никаких гостей, кроме Мэтта и Мередит Фаррел. Только они, его единственные друзья, были допущены во внутреннее святилище дома, надежно укрытое от посторонних глаз. Именно поэтому Зак недовольно скривился, когда услышал еще один женский голос, раздававшийся откуда-то из-за двери в солярий:
— Эй, кто-нибудь видел Зака или нет?
Зак понял, что ему в любом случае придется хоть ненадолго появиться перед гостями, потому что некоторые из них не успокоятся до тех пор, пока не увидят его воочию.
Он даже не заметил, как сзади неожиданно подошла Мередит Фаррел и спросила своим идеально поставленным голосом с безупречным произношением:
— А вы случайно не видели Захария Бенедикта?
— Боюсь, что нет, — улыбнулся Зак, вставая ей навстречу.
— Жаль, а то все его так ищут, — в тон ему ответила Мередит, протягивая руку.
Поцеловав Мередит в щеку, Зак вдруг задумался о том впечатлении, которое произвела на него жена Мэтта. Честно говоря, не зная ее, он был несколько предубежден и считал, что Мэтт просто не может объективно оценить свою собственную жену. Но после встречи с Мередит он понял своего друга. Мередит Бэнкрофт Фаррел была наделена всем — красотой, талантом, фантастическим самообладанием, которое ей справедливо приписывала пресса, но при этом в ней не было и следа той светской холодности, надменности и выхолощенности, которые он ожидал увидеть. Наоборот, в ней присутствовала та нежность, мягкость и чуткость, которые Зак Всегда уважал и ценил в женщинах.
— Я слышал, — доверительно сообщил он, — что Бенедикт — чрезвычайно необщительный человек, который просто терпеть не может всякие приемы и вечеринки, особенно такие, как эта.
— В самом деле? И почему же?
Встретившись взглядом с очень серьезными глазами Мередит, Зак еще раз предпринял попытку превратить все в шутку.