— Обо всем, — голос звучал изнутри. — Представь себе, что мы просто два странника, которые встретились на дороге. Расскажи мне о себе. Кто ты и зачем оказался здесь. Расскажи…
— Нет, сначала расскажи ты.
— Ладно. Я изучаю вас.
— Кого это вас?
— Всех вас, людей.
— Шотландцев?
— Пусть так.
— Так, значит, ты шпион? Шпионишь для англичан? — разочарованно заметил Конан.
— Нет. Англичан я тоже изучаю. И других людей тоже. Скажем так: я изучаю всех людей, всех государств и народностей. И поэтому я сейчас разговариваю с тобой.
— И только для этого ты пришел сюда?
— Я сюда не пришел.
— То есть как? Ты же здесь.
— И да и нет. Я везде.
— Послушай-ка, — раздраженно проговорил Мак-Лауд, — перестань говорить загадками!
— Не кипятись! Сейчас я тебе все объясню. Я из другого мира, и на вашей земле никто обо мне ничего не знает.
— Значит, ты лазутчик, которого еще не обнаружили. Шпион какого-то вражеского государства, которое хочет захватить Шотландию, но боится признаться в этом. Ты, конечно, солжешь…
— Ты глуп, Конан. Рамирес прав.
— Откуда ты знаешь испанца? Ты следил и за ним тоже?
— Я тебе уже объяснял, что я из другого мира. И мне наплевать на вашу междоусобную ерунду. Меня здесь вообще нет, и мне нечего делить с вашим народом!
— Тогда почему же я тебя слышу? — немного успокоившись, спросил Конан.
— Ты меня не слышишь. Ты же только что сам убедился в этом. Ты меня думаешь, точно так же, как и я думаю тебя. Понятно?
— Нет. Не понятно, — Конан разочарованно покачал головой, но почему-то успокоился окончательно.
В конце концов, если «его» нет, то чем «он» может угрожать? И поэтому Конан спросил:
— Тогда объясни мне все-таки, что тебе нужно?
— Давай отвлечемся от этой темы, — предложил собеседник. — Расскажи лучше ты мне, что тебе здесь нужно, что ты здесь делаешь?
— Я здесь становлюсь воином, — гордо проговорил Мак-Лауд.
— Как это?
— Меня оставил здесь мой учитель. Он спросил, что я вижу вокруг себя, а потом ушел. Поэтому я и принял тебя за него. Так что я сижу здесь, смотрю… Только ничего не вижу. Ты вот пришел, то есть, извини, не пришел, то есть… Ну, ты понял.
— Так я помешал твоим размышлениям? Я не нарочно. Просто ты уже думал о конкретных вещах, и я решил…
— Да нет! Ни о чем я не размышлял и ничего еще не почувствовал. Только тебя…
— Как ничего? Разве ты не почувствовал, насколько это странное место? Разве это не чудо, что этот пень теплый и на ощупь напоминает шерстяное одеяло, разве не чудо, что он греет и защищает тебя от холода и холодного тумана и прохлада не может пересечь его границ? Разве не чудо, что ты здесь уже почти сутки и тебе не хочется ни есть, ни пить?