Мальчик стал позади него.
– Да, сэр?
Маклин подал ему автоматический пистолет “Ингрем”, лежавший раньше на полке шкафа.
– Под твою ответственность.
Он засунул в карманы куртки несколько обойм.
Роланд засунул рукоять священного топора за пазуху под ремень и взял автомат обеими руками. Он был тяжелый, но он и должен быть такой… такой справедливый. Справедливый и значительный, как некий настоящий символ власти, за который Рыцарь Короля должен отвечать.
– Ты что–нибудь понимаешь в оружии? – спросил его Маклин.
– Мой отец брал меня… – Роланд запнулся. Нет, это надо было говорить не так. Совсем не так. – Мне приходилось стрелять по мишени,– ответил он. – Но не приходилось из такого.
– Я научу тебя, как это делать. Ты будешь моим указательным пальцем на спусковом крючке, когда это понадобится.
Он посветил на “Медвежонка”, стоящего в нескольких футах и все слышавшего.
– Этот парень с этого момента будет при мне,– сказал он “Медвежонку”, и тот кивнул, но ничего не сказал.
Маклин больше не доверял “Медвежонку”. “Медвежонок” знал слишком много и мог сорваться. Мальчишка – другое дело. О, нет, у парня крепкие мозги, он ловок, ему пришлось видеть, каково было парню спуститься в яму и проделать то, что от него потребовалось. Парень выглядел как слабак, но если бы он сдался, то сдался бы еще до этого.
Роланд повесил автомат на плечо и приладил его так, чтобы было удобно воспользоваться в случае неожиданности. Теперь он был готов идти за Королем куда угодно. Из тенистых глубин его памяти стали всплывать лица, мужчины и женщины, но он вновь запихал их на дно. Он больше не хотел вспоминать эти лица. В этом не было пользы, это только расслабляло его.
Маклин был готов.
– Хорошо,– сказал он. – Ну, посмотрим, что получится.
Одноглазый горбун и мальчик в разбитых очках последовали за ним в темноту.
– Леди,– сказал Джек Томашек,– если вы надеетесь пройти через это, то нам с вами не по пути.
Сестра не отвечала. С реки Гудзон ей в лицо дул резкий ветер, и она сощурила глаза против колючих снежинок, летевших из черных облаков над ними, растянувшихся по всему горизонту как погребальный саван. Жиденькие желтые лучики солнца пробивались сквозь облака и перемещались как прожектора в фильмах о побегах из тюрьмы, угасая, когда дыры в облаках закрывались. Река кишела трупами, была забита плывущим хламом, корпусами сгоревших барж и катеров, все это медленно, как ледяная шуга, уплывало на юг, к Атлантическому океану. На другом берегу этой кошмарной реки нефтеперегонные заводы все еще полыхали, и черный густой дым от них вихрем сносило на берег Джерси.