Все это уничтожено, подумал он. О, Господи… все уничтожено!
Он открыл глаза и сдвинул шторку с окошка. Черные облака, пламенеющие красными и оранжевыми шарами, окружали самолет. Из их глубины выстреливали клочья огня и пробивались молниями вверх на тысячи футов выше лайнера.
Однажды,– подумал он,– нам понравилось играть с огнем.
– Сэр? – мягко спросил Хэннен. Он снял наушники. Лицо Президента было серым, рот сильно дрожал. Хэннен подумал, что Президента тошнило от виражей. – Вам плохо?
Безжизненные глаза шевельнулись на бледном лице.
– Я в порядке,– прошептал он и едва заметно улыбнулся.
Хэннен прислушался к голосам, доносившимся из наушников.
– Последний из B–1 только что сбит над Балтикой. Советы восемь минут назад разрушили Франкфурт, а шесть минут назад по Лондону был нанесен удар разделяющейся боеголовкой межконтинентальной баллистической ракеты,– пересказал он Президенту.
Тот сидел неподвижно, как каменный.
– Какова оценка потерь? – устало спросил он.
– Еще не поступила. Голоса настолько искажаются, что даже компьютеры не в состоянии разобраться в них из–за всех атмосферных помех.
– Мне всегда нравился Париж,– прошептал Президент. – Вы знаете, Джумана и я провели в Париже медовый месяц. Как в Париже?
– Не знаю. Из Франции еще ничего не поступало.
– А Китай?
– Пока молчание. Думаю, что китайцы терпеливо ждут.
Лайнер подпрыгнул и опять снизился. Двигатели выли в замусоренном воздухе, борясь за высоту. Отражение голубой молнии мелькнуло на лице Президента.
– Ну, что ж,– сказал он. – Вот мы сейчас здесь. И куда мы отсюда отправимся?
Хэннен хотел было начать отвечать, но так и не нашел, что сказать. У него перехватило горло. Он потянулся, чтобы опять закрыть окно, но Президент твердо сказал:
– Не надо. Оставьте. Я хочу видеть.
Голова его медленно повернулась к Хэннену.
– Все кончилось, не так ли?
Хэннен кивнул.
– Сколько миллионов уже мертвы, Ганс?
– Не знаю, сэр. Я бы не беспокоился…
– Не опекайте меня,– неожиданно закричал Президент так громко, что даже суровый капитан ВВС подскочил. – Я задал вам вопрос и жду на него ответа: точную оценку, прикидку, все, что угодно! Вы слушали донесения. Скажите мне!
– В северном полушарии,– начал, дрожа, Министр Обороны, его железное лицо стало расплываться, как дешевая пластмасса. – Я бы оценил… между тремястами и пятьюстами пятьюдесятью. Миллионов.
Глаза Президента закрылись.
– А сколько умрут за неделю, считая с сегодняшнего дня? За месяц? За шесть месяцев?
– Возможно… еще двести миллионов за следующий месяц, от ран и радиации. А после этого… никто, кроме Бога, не знает.