— И вы его придерживались в ту ночь?
— Да.
— Точно?
— Несомненно.
— А не заезжали ли вы случайно на железнодорожную станцию «Уитком-Авеню», а?
— Я уже говорил, что не знаком с...
— Потому что именно там оказалась женщина, — прервал его Мейер. — Рано утром 24-го марта.
— Позвольте узнать, о чем вы говорите.
— А два дня спустя подбросили Чарли, — продолжал Хейз. — В четверг утром 26-го. В ваш выходной день.
— Чарли, а фамилия? Я же сказал, что знаком с сотнями Чарли.
— Не угодно ли вам встретиться с нашим Чарли? — спросил Мейер.
— Нет.
— Ну а с Рубином Шэнксом?
— Сколько раз повторять, что не знаю его?
— А вот они, кажется, вас знают, — сказал Хейз.
* * *
Комната для допросов была занята, и поэтому сыщики беседовали с Джеффри Кольбертом в относительно тихой канцелярии. А помещение следственного отдела в это время заполонили разновозрастные подростки с дурными манерами. После окончания уроков они не придумали ничего лучшего, как застрелить своего одноклассника. И надо же было случиться, что в этот момент мимо школьного двора проезжала полицейская машина. Одни пронзительными голосами звали мам, другие адвокатов, и все в один голос заявляли, что мальчишку, бегавшего по школьному двору, убили двое полицейских, въехавших в школьный двор на машине. Да еще выстрелили ему прямо в голову. Они доказывали свою невиновность, и их крики, вопли и мольбы разносились по коридору второго этажа, но почти не проникали сквозь дверь в канцелярию. Там Паркер с Клингом предъявили Кольберту свидетельское показание, которое никакой юрист не смог бы оспорить.
Как только Мириам Хартман прямо и недвусмысленно опознала Кольберта, у сыщиков появилась возможность обвинить его по четырем пунктам в убийстве второй степени, официально взять под стражу и отправить отпечатки его пальцев в главное полицейское управление. В 15.15 из дактилоскопической лаборатории был получен ответ. Эксперты сравнили отпечатки пальцев Кольберта с отпечатками, снятыми с банок, которые им передали накануне. Поденщику, работавшему в доме Уилкинсов, пришлось-таки расстаться с ними. Ничего не поделаешь: Паркер и Клинг пригрозили ему судом. Сыщики спросили Кольберта, не желает ли он, чтобы на допросе присутствовал адвокат. Тот ответил, что он сам адвокат. Неужели они забыли? Нет, сыщики ничего не забыли, они прекрасно все помнили. Но поскольку Кольберт стал подозреваемым, они решили застраховаться и потребовали, чтобы он письменно отказался от своего права на адвокатскую защиту.
И Кольберт, абсолютно уверенный в своем безупречном знании законов, с готовностью удовлетворил требование сыщиков.