А я отвечу ему: «Нет. Самое меньшее, на что я соглашусь, это один максимальный срок по классу D за оба преступления. А дальше уж как решит судья». Ну, а если он будет выдвигать новые требования и его клиент по глупости поведет себя так, что ему могут дать пожизненный срок, я вспомню старушку и буду ходатайствовать в суде, чтобы его судили и по статье за убийство второй степени. Тогда Кэмбелл согласится на один максимальный срок по классу D. В суде он будет ходатайствовать об условном освобождении или отбывании срока не в тюрьме. А я буду настаивать на сроке заключения от двух лет четырех месяцев до семи лет за каждое преступление с отбыванием наказания в исправительной тюрьме штата. Думаю, что в конце концов он согласится на срок от одного года восемь месяцев до пяти лет по каждому пункту.
— А как быть со старушкой? — спросил Мейер.
— Если мы найдем какую-нибудь улику в его машине, я обязательно буду ходатайствовать, чтобы его судили по статье за убийство второй степени.
— А если ничего не найдем?
— Иногда приходится и проигрывать, — пожала плечами Нелли. — Постараемся, чтобы этого не случилось. А теперь разрешите вас покинуть.
* * *
Когда Паркер и Клинг вернулись в половине седьмого вечера, Кольберт все еще сидел за длинным столом в комнате допросов.
Он поднял глаза на сыщиков, улыбнулся Клингу и произнес:
— Ну как, идем ко мне домой?
— Сначала мы вам зададим еще парочку вопросов, адвокат, — ответил Клинг. — А потом вы расскажете все, что знаете об этом деле.
— Вот как? Это уже лучше.
— Вы совершенно уверены, что мы не найдем револьвер.
Так ведь?
— Я вам уже сказал: получите ордер на обыск.
— Именно это мы и собираемся сделать. И пойдем с обыском в дом номер 1137 по Олбермарльской Дороге.
Кольберт заморгал глазами.
Но сразу же овладел собой.
— С чего вы взяли, что судья удовлетворит подобное ходатайство?
— Думаю, мы сможем достаточно аргументировать его, и он позволит нам обыскать квартиру Уилкинс, — ответил Паркер. — Там мы нашли банки с красками. А на них обнаружили отпечатки ваших пальчиков. Может быть, и револьвер там спрятан.
— А разве это преступление — покупать краску? Вы не сможете увязать покупку краски с каким бы то ни было преступлением.
— Если не найдем в той квартире орудие убийства.
— Покупать краску — не преступление.
— Но убийство — преступление. Зачем вы поставили банки с красками в шкаф вашего компаньона? Чтобы внушить нам, будто?..
— Поставил их туда, потому что не нашел для них места в собственной квартире. Я живу в малометражке в центре города.
— На следующий день после убийства вашего компаньона, который погиб...