— Как ты теперь? — спросил он.
— Замерзаю.
— Мы почти приехали, — сказал Хейз. — Тебе там понравится. Хэл Уиллис — коллега из отдела — ездит туда чуть ли не каждую неделю, если свободен. Говорят, кататься на лыжах там одно удовольствие.
— Я знаю одну танцовщицу, которая в Швейцарии сломала ногу, — сообщила Бланш.
— На лыжах?
— Конечно.
— Ты никогда не ходила на лыжах?
— Никогда.
— Гм... — Хейз повел плечом, — ну так ты вряд ли сумеешь сломать себе ногу.
— Звучит успокоительно, — сказала Бланш. Она обернулась посмотреть в заднее окно. — По-моему, пурга нас догоняет.
— Ну, так подует на нас немного, вот и все.
— Хотелось бы знать, насколько это серьезно. У меня в понедельник утром репетиция.
— Предсказывали десять — пятнадцать сантиметров снега. Это не так уж много.
— Дороги не закроют?
— Конечно, нет. Не волнуйся.
— Я знаю одну танцовщицу, которая целых шесть дней не могла выбраться из «Вермонтских снегов», — сообщила Бланш. — Оно бы и не так уж плохо, не окажись она там в компании одного актера, последователя Станиславского...
— Ну, я-то полицейский, — напомнил Хейз.
— Ага, — отозвалась Бланш весьма неопределенно.
Несколько минут они молчали. Легкие снежные вихри носились по дороге, превращая ее в фантастический белый поток. Фары автомобиля освещали вихрящийся снег над бетонным покрытием. Сидя за рулем, Хейз испытывал странное ощущение, что дорога тает перед его глазами. Он обрадовался, увидав указатель к пансионату «Роусон». Высмотрев его рекламу среди бесчисленного количества других плакатов, сообщавших о прелестях отдыха, Хейз остановил машину, чтобы оглядеться. Потом он свернул налево по старому деревянному мосту. Доски заскрипели под колесами. Новая реклама кричащей красно-белой расцветки объявляла о местных достопримечательностях: высота над уровнем моря шестьсот метров, две канатные дороги, Т-образный подъемник, тросовый подъемник и — явно лишняя во время пурги — снегоочистительная машина.
Пансионат приютился на склоне горы. Деревья кругом стояли голые, вырисовываясь темными силуэтами на фоне набухшего тучами и низко нависшего неба. Затуманенные не густой еще снежной завесой огоньки гостеприимно мерцали. Хейз помог Бланш выйти из машины, надел пальто и двинулся за ней по утоптанной тропинке к дверям. Отряхнувшись в прихожей, они вошли в просторное помещение. В камине горел огонь. Кто-то играл на пианино. Группа усталых лыжников с деловым видом расположилась у огня — все они были в очень модных высоких ботинках и пуловерах и пили из фляжек, подписанных именами владельцев. Бланш сразу повернула направо, к камину, нашла себе местечко на одной из кушеток и протянула длинные ноги к огню.