Поросячьи глазки Олли широко раскрылись.
— Мейер? Ты Мейер? Да пропади я пропадом! — он принялся кружить вокруг стола, внимательно рассматривая парик. — Очень идет тебе, — сказал он наконец. — Ты уже не похож на еврея.
Мейер промолчал. «Да, вот его-то мне как раз и не хватало, — подумал он. — Именно его».
— Я собирался позвонить тебе, — сказал Олли.
«Хорошо, что не позвонил», — подумал Мейер.
— Слушай, это верно, что какой-то парень написал книгу и использовал твое имя?
— Это была женщина.
— Да, женщина, и она использовала в своей книге твое имя?
— Да, она дала его одному из персонажей.
— Это еще хуже. Я почему спрашиваю... Ты слышал о «Блюзах Хилл-стрит»? Это по телеку показывали.
— Ну, знаю.
— Тут на прошлой неделе давали повтор. Я случайно включил ящик, и, по-моему, там действует один малый, которого они слямзили с меня.
— Как это, слямзили с тебя?
— А так. Я про этого легавого. Который наркотиками занимается...
— Но ты-то наркотиками не занимаешься, Олли.
— А то я не знаю, чем я занимаюсь! Но я занимался этим делом, как и ты, между прочим. Собственно, так мы и познакомились. Помнишь, эти гады провозили контрабандой это дерьмо внутри деревянных зверюшек? Мы тогда вместе работали.
— Помню.
— Это было задолго до «Блюзов Хилл-стрит». Да, сама эта затея тогда еще и в голову никому не приходила.
— Ладно, так в чем дело, Олли?
— А дело в том, что этого парня... ну, парня из передачи, зовут Чарли Уикс. Не Олли, а Чарли. Похоже, правда? Чарли, Олли. И фамилия одинаковая. Уикс. Очень-очень похоже...
— И все же...
— Там есть еще один малый, еврей, зовут его Голдблум, ну, из этих, пейсатых, знаешь? Так вот, он говорит своему боссу, того Фурилло зовут, что Уикс любит пострелять, особенно, когда мишень черная. А сам Уикс говорит так: «Молчать, черномазые, или я башку вам оторву». И еще он бьет подозреваемых. В общем, полное дерьмо, этот Чарли Уикс.
— Ну и что?
— Выходит, и я дерьмо? Выходит, Олли Уикс — дерьмо? А разве Олли Уикс из тех легавых, что дурно обращаются с подозреваемыми?
Мейер промолчал.
— Разве среди легавых найдешь такого, кто уважал бы черномазых больше, чем Олли Уикс?
Мейер опять промолчал.
— Словом, я хочу подать в суд на компанию, которая сняла «Блюзы». За то, что они дали имя, почти такое же, как у меня, легавому, который палит по неграм и избивает людей на допросах. Из-за этого у настоящего легавого могут быть неприятности, пусть даже зовут его Олли Уикс, а не Чарли, как на этом их телевидении.
— Ну что ж, я думаю, можешь подавать в суд, — равнодушно сказал Мейер.
— А ты подавал?