Этим дождливым воскресным вечером Джонни Мильтон — его полное имя было Джон Мильтон Хикс, но он сокращал его, считая, что имя импресарио должно звучать более энергично, — обнаженным лежал в кровати бок о бок с Мишель и внимательно слушал ее жалобы. Он был почти на сто процентов убежден, что первая заметная роль, добытая им для Мишель со времен ее карьеры бедной сиротки, оказалась ролью в пьесе, которая гробанется на следующий же день после премьеры. Вершители театральных судеб этого города уже заменили название «Любовная история» на «Безнадежная история», что само по себе было предвестием провала. Это беспокоило Джонни. Он забеспокоился еще сильнее, когда Мишель процитировала ему некоторые реплики, которые ей полагалось произносить в той сцене, где дежурный детектив приходит в волнение, узнав, что она делала передачу «Закон и порядок».
— Я что имею в виду, — сказала Мишель. — Предполагается, что действие происходит в нью-йоркском театральном районе — в Северном районе, Южном районе, или как там эта чертовщина называется. Тогда почему коп чуть не уписался от восторга, встретив человека, делающего «Закон и порядок»? И кто сказал, что «Закон и порядок» все еще будет идти к тому моменту, когда эта пьеса будет поставлена? Если она вообще будет поставлена. Всунули сюда это упоминание о телевизионном шоу, которое вообще то ли идет, то ли нет, и делаем из себя какое-то старье. Если честно, Джонни, я считаю, что эта пьеса — дохлый номер. Хочешь знать, что она из себя представляет? Это пьеса, которую Фредди стоило бы написать для телевидения, вот что она такое. Это не пьеса, а сценарий фильма серий на семь. Не пьеса, а — прошу прощения — кусок дерьма.
Джонни был склонен согласиться с Мишель.
— Я сыграю премьеру, — продолжала Мишель, преисполнившись праведного гнева, — а через две недели снова окажусь в варьете. Ну, может, на пару дней позже. Если ты вообще сумеешь добыть для меня новый ангажемент. Я имею в виду, Джон, — кому нужна эта актриса, кого волнует, выйдет ли она на сцену в день премьеры? Хочешь, я тебе еще кое-что скажу? Вторая пьеса — эта самая пьеса внутри пьесы, как бы ее там Фредди ни называл, и которую они там репетируют, — точно такой же дохлый номер. На самом деле, она даже еще хуже. Он получит двух «Тони» за худшую пьесу года: одного за свою, а второго за ту пьесу, что внутри пьесы. И как я должна вытаскивать обе эти вшивые пьесы, хотела бы я знать?
Джонни задумался, как бы им выбраться из этого прискорбного положения с наименьшими потерями.
— И еще, я считаю, тебе стоит знать, что Марк лапает меня за кулисами, — сказала Мишель.