Марк Риганти. Актер, играющий роль персонажа, именуемого Детективом, который едва не упал в обморок от радости, когда персонаж, именуемый Актрисой, сообщил, что это она делала передачу «Закон и порядок». Марка тоже нельзя назвать хорошим актером. Берем вшивую пьесу — две вшивые пьесы, если верить Мишель, — добавляем к этому вшивого актера и вшивую актрису в главных ролях и получаем — что? Правильно, неприятности. Впрочем, Джонни не мог обвинять Марка за то, что тот лапает Мишель, поскольку сам сейчас занимался тем же, только не за кулисами, а в постели.
— Я попрошу Моргенштерна поговорить с ним, — сказал он.
— А что толку? — возразила Мишель. — Он и сам начал, еще раньше.
Связанные с Мишель неприятности — помимо того, что она была посредственной актрисой, никогда не умевшей танцевать и в придачу потерявшей голос, — заключались в том, что в ее присутствии мужчины тотчас же начинали распускать руки. Женщины, если верить рассказам самой Мишель, тоже. Ну, по крайней мере, был один такой случай в Огайо. Неприятности проистекали из того, что у Мишель постоянно был крайне сексапильный вид. Людям — как мужчинам, так и женщинам, — как-то не верилось, что девица с такой внешностью может оказаться хорошей актрисой. Ну, да она ею и не являлась. С такой фигурой провал был гарантирован, разве что играть проституток и девиц легкого поведения. Впрочем, многих актрис, с которыми Джонни был знаком, а при случае и спал, это вполне бы устроило. Но щеголять своими телесами и при этом произносить реплики типа «Это благороднейшая в мире профессия» было как-то неуместно для пьесы, в которой необычайно талантливая девушка была по заслугам вознаграждена за мужество, упорство и верность своему делу и стала звездой.
То есть после того, как получила удар ножом.
Весь сюжет вертелся вокруг Актрисы, которую пырнул ножом какой-то псих. Кто такой этот псих, так и оставалось неясным, поскольку Фредди казалось, что раскрытие этой тайны сделает из пьесы дешевку. Фредди одолевали более возвышенные помыслы. Например, изучение ситуации, в которой некто жертвует всем ради искусства. Преданность Актрисы своему делу косвенно подчеркивалась даже названием пьесы, поскольку подразумевалось, что ее истинной любовью был театр, который она любила «всей душой», как выражалась она в своей достопамятной речи, самой нудной во всем «Прологе». В этой пьесе Фредди со вкусом размышлял о значении наималейшего творческого деяния как противоположности ничтожным мирским делам, вроде необходимости зарабатывать себе на хлеб или кормить семью. «Любовная история» была «пьесой идей», как Фредди не раз заявлял Кендаллу. Кендалл же, напротив, считал пьесу чересчур «детективной» и полагал, что она недостаточно «серьезна».