— Я вчера вечером встретилась со знакомым. Это долго объяснять, но...
— Нет, объясни!
— Не по телефону. Ты должен это понимать! Я хочу сказать, что все оказалось проще, чем я предполагала.
— Что ж, это неплохо, а?
А веселость в голосе — наигранная!
«Pero, eso esta muy bien, no?»
— Да, — согласилась она. — Не мог бы ты прийти ко мне завтра днем?
— Я не уверен, что мы хотим идти к тебе, — сказал он. — Ты живешь в опасном месте. Там может не поздоровиться любому!
Напоминая ей, что за ней еще числится должок! За то, что порезала красавчика. И эти два миллиона — за убийство Альберто Идальго... наверное, такие мысли были у него в голове в эту минуту. Она твердо знала, что это страшилище не успокоится, пока не отплатит за все раны...
— Прошу прощения, — сказала она, — но я не собираюсь разгуливать по городу с двумя миллионами наличными!
Высовывая как бы уголок «зеленых».
— У тебя вся сумма?
— Вся.
— Какими купюрами?
— Сотнями.
— И сколько всего сотен?
Он почти поймал ее. Наверняка она должна была пересчитать эти деньги при получении! И, конечно же, должна знать, сколько стодолларовых банкнот составляют два миллиона! В ее мозгу лихорадочно щелкал свой калькулятор. Без двух нулей получим...
— Двадцать тысяч, — сразу же отреагировала она, а потом еще и приукрасила ложь. — Двести пачек, в каждой — стодолларовые банкноты.
— Хорошо, — сказал он.
— Так вы сможете прийти завтра в три?
Завтра Уиллис снова будет дежурить днем. Он уйдет из дому в восемь пятнадцать, а вернется не раньше четырех пятнадцати — четырех тридцати. К этому времени все будет закончено.
— В три тридцать, — сказал он.
— Нет, это слишком...
— В три тридцать! — повторил он.
— Ладно, — вздохнула она, — вы пересчитаете деньги за пятнадцать минут и уберетесь.
— Надеюсь, на этот раз не будет никаких трюков! — сказал он.
Слово «trucos» имеет это значение только на испанском. «Трюки». У него нет второго или третьего смысла, как в английском, где «трюком» может быть и клиент проститутки, и услуга, которую она ему оказывает. Он не собирался делать какого-либо завуалированного намека на ее собственную профессию или род занятий его дядюшки. Для такого джентльмена это — слишком! Это вам не Шед Рассел! Его ум и остроумие не для низов общества!
Он просто предупредил ее, чтоб не было никаких сюрпризов.
— И без оружия, — добавил он, — без ножей, понятно?
Снова намек на невыплаченный должок!
На раны красавчика.
— Да, без трюков, — сказала она. — Хоть бы скорей все это кончилось!
— Да. И нам бы хотелось того же!
И что-то такое снова проскользнуло в его голосе! Обещание? Какая-то глубина и ледяной холод под поверхностью его слов!