Это обычно и означал щит.
Закон.
Цивилизацию.
В наши дни щит уже ничего не значит. В наши дни законы нацарапаны на стенах, написаны кровью полицейских. Ей иногда хотелось взять и позвонить президенту, сказать ему, что завтра русские на нас не нападут. Сказать, что враг уже в доме, и это — не русские! Враг снабжает наркотиками наших детей и убивает полицейских на улицах.
— Хэлло, мистер президент, — сказала бы она. — С вами говорит Тедди Карелла. Когда вы намереваетесь что-нибудь сделать с этим?
Если б только она могла сказать...
Но, конечно же, ей никогда не сделать этого.
Поэтому она сидела и ждала возвращения Кареллы домой и, когда наконец увидела, как поворачивается ручка входной двери, вскочила и мгновенно очутилась у входа, с облегчением оказавшись у него в объятиях и чуть не сбив его с ног.
Они поцеловались.
Мягко, долго...
Сколько лет они знали друг друга!
Она спросила Кареллу, не хочет ли он выпить чего-нибудь...
Стремительно летали пальцы в языке жестов, который так хорошо был ему знаком...
...и он ответил, что не отказался бы от мартини, и пошел в зал повидаться с близнецами.
Когда он вернулся в гостиную, она подала ему коктейль, и они присели на диван, обрамленный тремя арочными окнами, в дальнем конце гостиной. Дом был из тех, какие обожает Стивен Кинг, — большой, в викторианском стиле, цвета слоновой кости, в той части района Риверхед, которая когда-то могла похвастаться множеством таких домов. Под каждый отводилось три-четыре акра земли, а сейчас почти все они исчезли. Дом Кареллы был как бы напоминанием о тех давно ушедших днях, о том добром, изящном времени Америки — белое здание с остроконечной крышей, со всех сторон обнесенное решетчатой, кованной из мягкой стали оградой, с обширным тенистым садом в углу двора; нет больше тех акров, те дни раздолья и роскоши стали уже частью туманного, отдаленного прошлого...
Он сидел, время от времени прикладываясь к своему мартини.
Она чуть отпила коньяка.
Спросив, где он поел, — поставив на время бокал, чтобы освободить руки для разговора, — а он понаблюдал за ее порхающими пальцами и ответил комбинацией голоса и жестов, что забежал в китайский ресторанчик на Калвер-авеню, а потом замолчал, потягивая свой напиток, уронив голову. Он выглядел таким усталым. Она так хорошо знала его. Она так любила его...
Карелла рассказал жене, как подействовало на него убийство священника.
И не потому, что он был религиозен или что-то там еще...
— Ты знаешь, Тедди, я не был в церкви со времени свадьбы сестры, я просто не верю больше во все эти вещи...