Алана я застал на веранде. Он сидел в парусиновом кресле спиной к двери. Загорелый, в фланелевых брюках и белой тенниске, он казался очень молодым. Его темные волосы были расчесаны на пробор. Он невозмутимо посмотрел на меня и по-мальчишески улыбнулся.
— Рад вас видеть, Арчер. Хорошо поплавали?
— Неплохо. Вода немного холодновата.
— Лучше выкупались бы в бассейне. Там вода всегда теплая.
— Я предпочитаю море. Всегда там что-нибудь да попадется. Смотрите, что я нашел на сей раз.
Алан взглянул на диск в моих руках так, точно только сейчас его заметил.
— Что это?
— Пластинка. Похоже, что кто-то содрал с нее наклейку и выбросил в море. Не пойму, зачем.
Алан бесшумно подошел ко мне.
— Дайте взглянуть.
— Не трогай, ты можешь сломать диск.
— Не сломаю.
Он потянулся за пластинкой, но я отвел руку.
— Стой спокойно, — предупредил я.
— Дайте мне ее, Арчер.
— Не дам.
— Я отниму ее у вас.
— Не стоит, — предупредил я. — Думаю, что я разделаю вас в два счета.
Долгие десять секунд он стоял и смотрел на меня, затем вновь уселся в кресло. Постепенно к нему возвращалось его очарование.
— Я шучу. Но мне страшно любопытно, что на этой штуке записано.
— Так же, как и мне.
— Тогда давайте проиграем ее.
Он подошел к столу и открыл квадратный ящик.
— Я сам поставлю, — заявил я.
— Хорошо, — согласился он.
Алан вновь уселся в кресло, вытянув перед собой ноги.
Я включил проигрыватель и поставил диск. Тэггерт выжидательно улыбался. Я был настороже, в ожидании какого-нибудь неверного жеста, нервного движения. Однако этот красивый парень не проявлял никаких признаков страха, он вообще никак не реагировал.
Диск был поцарапан. Среди шипения послышались звуки рояля. Нудно повторились три-четыре аккорда, украшенные затем их вариациями. Аккорды заполняли комнату и звучали подобно крикам в джунглях.
— Вам нравится эта музыка? — поинтересовался Алан.
— Ничего. При таком исполнении рояль превращается в ударный инструмент.
Диск кончился, и я перевернул его.
— Ты, кажется, интересуешься поп-музыкой. Не знаешь, кто записан на этом диске? — спросил я.
— Не знаю, по стилю похоже на Льюиса.
— Сомневаюсь. Мне кажется, это играет женщина.
Он замер, изобразив на лице удивление. Его глаза на мгновение сузились.
— Я не знаю ни одной женщины, которая бы так играла.
— А я знаю одну. Позавчера ночью я слышал ее в «Диком Пиано». Это некая Бетти Фрейли.
— Не слышал о такой.
— Перестань. Тэггерт, это ее пластинка.
— Да?
— Тебе лучше это знать. Ведь это ты выбросил диск в море. Скажи, зачем ты это сделал?
— Ответа не последует, потому что я этого не делал. Мне никогда не приходило в голову выкидывать хорошие пластинки.