В половине первого мы зашли в кафе и съели по паре сандвичей. Я слегка успокоился. От меня требовалось совсем немногое – проехать по маршруту, который я знал как свои пять пальцев. Винс нашел подходящее место, где можно будет оставить диппочту, и мусорный ящик, куда он выбросит фуражку. Мы поехали к стоянке, и я пересел в свою машину. Винс в “крайслере” следовал за мной. Возле бокового входа в больницу мы переложили его чемодан ко мне в багажник. Винс осмотрелся по сторонам. Прохожих не было. Он аккуратно наклеил гербовый знак на дверцу черной машины. Я надел шоферскую фуражку и сел за руль “крайслера”, а он – на заднее сиденье. Не доезжая метров сто до входа в аэропорт, мы остановились. Винс вытащил металлическую коробочку, достал оттуда шприц и наполнил его демеролом, втягивая жидкость через резиновую пробку маленького пузырька.
– Ты точно знаешь дозировку?
– До одного кубика. Раньше семи вечера он не проснется. А даже если бы и проснулся... Сеньор Зарагоса почти не говорит по-английски. Пока он сможет что-то внятно объяснить, пройдет немало времени. Так что консульство будет уже закрыто. В полной уверенности, что он прилетит завтра, они будут встречать другой самолет. В общем, начнется полная неразбериха.
– Значит, все зависит от того, сумеешь ли ты его усадить в машину.
– Я уж сумею, милый мой. Будь спокоен!
– А я все-таки не очень верю во все это. Слишком уж большие деньги!
– Ничего, поверишь, когда будешь их пересчитывать. – Он взглянул на часы. – Еще шесть минут.
Вокруг нашей машины сновали люди. Мне почему-то казалось, что на меня в этой дурацкой униформе все обращают внимание. Черный “крайслер” раскалился на солнце как печка. Я весь взмок, тесная фуражка стягивала голову как железный обруч.
– Поехали, – скомандовал Винс.
Мы подъехали к главному входу и остановились, как и было задумано, слева, где было поменьше народу. Без десяти три. Винс вышел из машины. Тут к нему подошел полицейский.
– Эй, приятель, тут нельзя останавливаться, – громко сказал он. Винс широко улыбнулся, поклонился и быстро заговорил по-испански.
– Не понимаю, что ты говоришь, но стоянка здесь запрещена, – пожал плечами полицейский.
Винс, улыбаясь, похлопал по крыше автомобиля и, отчаянно жестикулируя, объяснил: “Дипломатикс! Дипломатикс! Оффесьяль!”
Подошел еще один полицейский, оглядел нас и сказал:
– Да ладно, Гарри. Пусть останавливаются, где хотят. И они ушли. Винс кивнул и скрылся за дверью аэропорта. Через пять минут он появился один.
– Радуйся, мой мальчик. Я только что позвонил в консульство. Мне сказали, что ожидают сеньора Зарагосу завтра утром, в восемь пятьдесят.