– Какая ерунда. Откуда у вас такие мысли?
– В комнате Анджелы я нашла ваши записи. Адрес, Бикон-стрит, дом 152. Телефон. Список картин.
– Ясно. И заключили из этого, что я отправился в Бостон за картинами?
– А зачем же еще?
– И последовали за мной?
– Я вылетела раньше вас. Из Рима в Нью-Йорк, затем в Бостон. Я хотела опередить вас. Хотела, чтобы вы увидели меня в аэропорту.
– Забавно. Что вам помешало?
– Не смогла вылететь вовремя из Нью-Йорка.
– То есть вы были в Бостоне во вторник?
– Да. Мой самолет приземлился в Бостоне в пять часов.
– О-го-го. А я – то думал, что в Бостоне у меня нет ни одной знакомой души. И чем вы потом занимались?
– Приехала в отель. Позвонила вам. К телефону никто не подошел.
– Я обедал вне дома.
– Позвонила на следующий день, попросила оставить вам записку. Вы мне так и не перезвонили.
– Ладно, значит, вы убили Рут Фрайер.
– О чем вы говорите? Я никого не убивала.
Сильвия подалась назад, грудь – следом за ней, освобождая место официанту, поставившему перед ней полный бокал.
– Какое еще убийство?
Флетч не притронулся к стоящему перед ним бокалу.
– Сильвия, картин у меня нет. Я никогда их не видел. Не знаю, где они сейчас. Я даже не уверен, все ли понял в той истории с картинами.
– Тогда почему вы в Бостоне со списком картин? Объясните мне.
– Я приехал в Бостон, потому что пишу книгу о творчестве американского художника Эдгара Артура Тарпа-младшего. Список мифических картин ди Грасси я привез на случай, что мне встретится упоминание о какой-либо из них. Бостон – большой культурный центр.
– Знаете, как говорят американцы? Дерьмо собачье, Флетч. Вы обручены с моей дочерью, Анджелой, намерены на ней жениться. А на следующий день после похорон ее отца садитесь в самолет со списком картин в кармане и летите в Соединенные Штаты, в Бостон. Какие еще мысли должны прийти мне в голову?
– С приемной дочерью. Анджела – ваша приемная дочь.
– Знаю. Я ее не рожала. Она собирается ограбить меня.
– Завещание Менти оглашено?
– Нет. Вонючие адвокаты вцепились в него мертвой хваткой. Много неясностей, говорят они. Полиция закрыла дело. Разрешила мне надеть траур. У адвокатов все наоборот. Траур, мол, носите, но завещание пусть полежит. Да еще вы с Анджелой грабите, грабите, грабите меня.
– Анджела говорила о картинах. Менти говорил о картинах. Вы говорите о картинах. Я же их в глаза не видел. Даже не уверен в их существовании.
– Они существуют! Я их видела! Теперь, после смерти Менти, это мои картины. Бедняжка Менти. После его кончины это все, что у меня есть. Он оставил их мне.
– Вы этого не знаете. Завещание не оглашено. Это картины семейства ди Грасси. Он мог оставить их дочери. Она же – ди Грасси. Он мог оставить их вам обеим. Вам известно, как трактует подобные ситуации итальянское законодательство? Возможно, в завещании нет упоминания о картинах. Он мог оставить их музею в Ливорно или в Риме.