Мокси присела рядом с диваном на колени, обняла Флетча.
– Ах ты мой бедненький. Тебе удалось пукнуть, когда они полезли тебе в задницу?
– Конечно, и наличные, больше тысячи долларов, говорили отнюдь не в мою пользу.
– В конце концов они извинились перед Лучшим гражданином?
– Они пообещали поймать меня в следующий раз. А теперь позволь спросить, где тысяча долларов?
– Какая тысяча долларов?
– Тысяча долларов, которую ты взяла из бумажника.
– А, та тысяча долларов.
– Та самая.
– Я купила свитер.
– За тысячу долларов?
– Юбку. Пластинки. И немного болонской колбасы. Хочешь сэндвич с колбасой?
– Мы могли бы обойтись более простой пищей.
– И машину.
– Машину!
– Маленькую машину. Меньше твоей.
– Что же это за машина?
– Желтая.
– Желтая машина. Понятно.
– Она так забавно бибикает.
– Маленькая желтая машина с бибикалкой. Я все правильно понял?
– Кажется, у нее есть двигатель. И замок зажигания, который, к тому же, и работает.
– Какое счастье. Кто полезет в двигатель при работающем замке зажигания. Последний может и обидеться.
– Мне нужна машина. До театра путь неблизкий.
– Значит, от тысячи долларов не осталось и следа.
– Ну что ты такое говоришь! У меня есть свитер, юбка, несколько пластинок, кстати, очень хороших, машина, колбаса. От тысячи долларов не осталось бы следа, если б я выбросила банкнот в окно. Хочешь сэндвич с колбасой?
– Естественно.
На кухне Мокси мазала горчицу таким тонким слоем, что колбаса даже не прилипала.
– Ты хочешь растянуть эту банку до тех времен, когда все люди станут свободными? – спросил Флетч.
– Что растянуть? – не поняла Мокси.
– Горчицу, – он взял у нее нож и банку с горчицей, от души намазал ее на хлеб.
– А что ты делал в Мексике? – полюбопытствовала Мокси. – Помимо контрабанды наркотиков и алмазов и прогулок на яхте?
– Я поехал повидаться с Чарлзом Блейном. Вице-президентом и начальником финансового отдела «Уэгнолл-Фиппс».
– Однако.
– И он сказал мне, – Флетч осторожно накрыл приготовленный сэндвич верхним куском хлеба, – что получал служебные записки от покойника.
– Кажется, я читала об этом в газете.
– Ты, как всегда, права.
– Так что ты узнал нового?
– Очевидно, их писал не покойник.
– Как приятно это слышать. А то мне уже стало как-то не по себе.
– Так от кого, по-твоему, он получал служебные записки?
– Должно быть, от мадам Палонки.
– Должно быть, – Флетч протянул Мокси сэндвич. – А кто такая мадам Палонка?
– Медиум из Сан-Франциско. Передает послания от умерших. Горчицы ты переложил.
– Кто мог ставить на служебных записках подпись «Томас Бредли» после смерти Томаса Бредли?