Уолтер пригнулся, когда хозяйка ввела его внутрь лачуги. Несмотря на открытую настежь дверь, в комнате, единственной в доме, было жарко и дымно от горевшего очага. Два крошечных оконца были завешаны лоскутами кожи, сквозь которые вообще не проникал свежий воздух. Внутри было почти нечем дышать.
— Она так и не пошевелилась с тех пор, как мы ее положили сюда. Я пробовала напоить ее, но все напрасно, у нее нет сил даже глотать воду.
Сперва Уолтер увидел старенькое потрепанное стеганое одеяло, которым была накрыта женщина, несмотря на то что в доме было и без того очень жарко. И только потом Уолтер разглядел ее. У него болезненно сжалось сердце. Ему показались удивительно знакомыми эти светлые локоны и этот маленький носик. Женщина открыла глаза и несколько секунд бессмысленно смотрела на него. Как странно, и глаза у нее были знакомого цвета. Затем она закрыла их и снова впала в забытье. Остолбеневшему от неожиданности Уолтеру казалось, что он видит призрак. Нет, этого не может быть. Он ведь сам видел Эмму мертвой. Он помнил, как выносил из реки ее холодное тело. Уолтер тяжело выдохнул, от ужаса по спине у него пробежал холодок.
— Должно быть, она одна из тех беженок, что идут с севера и с запада, — предположила старуха. — Каждый день мы видим этих несчастных, потерявших свои фермы.
Однако у незнакомки черты лица были несколько тоньше, чем у Эммы. Уолтер, невзирая на боль от охвативших его воспоминаний, попытался восстановить сквозь пелену прошлого образ Эммы. Но едва он подошел к постели, как сходство исчезло.
— Прямо не знаю, как могли они так поступить. Почему они не постучали и не попросили приютить ее? Бедняжка насквозь промокла под дождем. Мы даже не знаем, как ее зовут, сэр, откуда и куда она идет. Лохмотья, что я стащила с нее, когда-то были прекрасным платьем. Бог ее знает, может быть, она даже из благородных.
Как ему было знакомо это выражение ангельской невинности, хотя черты ее лица когда-то были более нежными. Длинные ресницы слегка касались мертвенно-бледных и грязных щек. Женщина пошевелилась, и Уолтер осторожно коснулся ее бледной щеки. Несмотря на удушающую жару, кожа на ощупь оказалась холодной.
— Ребенок, сэр, может родиться очень скоро, — произнесла жена батрака из-за плеча Уолтера. — Думаю, что было бы неразумно трогать ее сейчас. Да и деревенская повитуха скоро будет здесь.
Уолтер не мог Оторвать взгляда от ее лица. У женщины чуть задрожал подбородок, и она пошевелила губами, пытаясь что-то сказать, но потом ее губы опять сомкнулись. Она выглядела видением из какого-то ночного кошмара. Она вдруг принялась судорожно комкать одеяло, но, быстро обессилев, опять замерла. Уолтер заметил мозоли на ее длинных изящных пальцах. Это были руки труженицы, а не леди. Он посмотрел на ее большой живот, заметно выступавший под одеялом.