– Да у тебя, у косматенького… Или что, скажешь, что это тебя в Некостине модельно подстригли?… И таким потным, вонючим дикалоном спрыснули?… – Зопин пихнул своего близнеца брюхом.
– Кого спрыснули… кого спрыснули… Сам ты дикалоном спрыснутый… Тем, который последнюю мыслишку из башки выбивает… – И Опин, в свою очередь, пихнул Зопина брюхом.
– Это кому… мыслишку… из башки?… – пыхтя и глотая слова, напирал брюхом на товарища Синий колпак. – У меня знаешь сколько этих мыслишек? Не то что у некоторых… у которых ни мыслишек, ни волос… Все разбежались в разные стороны…
– Ага! Знаю я твои мыслишки… Две всего и осталось… Пожрать да под кустом поваляться! Еще смотрит, у кого кто разбежался, а у самого и разбегаться-то нечему! – Брюхо Опина снова принялось за дело.
– Это у кого разбегаться нечему?… У меня еще все волосики на месте, не то что у некоторых – все пообтерлись… До блеска… – последовал очередной пих брюхом.
– Что?! Это у меня-то все волосы пообтерлись?
Но Зопин грубо нарушил очередность высказывания и пихания, неожиданно ляпнув:
– Ну не все… Половина…
Опин замолчал, словно подавившись словом, и, скосив глаза вбок, лихорадочно решал – уступил ему Зопин в споре или нанес очередное оскорбление.
– Слушайте, ребята… – вмешался я, к искреннему огорчению Данилы, с интересом наблюдавшего за развитием гномьего диспута, – вы мне лучше скажите, зачем вам эти маленькие кайла?
Я заметил притороченные к вещмешкам гномов маленькие кайла с двумя острыми обушками сразу, как только мы тронулись в путь. Они меня очень заинтересовали, но по дороге у меня не было ни сил, ни времени спросить о них. А вот сейчас мой вопрос был как нельзя кстати еще и потому, что позволил мне отвлечь горячих ребят от их несуразного спора.
Опин сурово посмотрел на меня, как на некую помеху в деле наведения справедливости, но, немного помолчав, вдруг промычал:
– Угу… – Потом повернулся к Зопину и спросил: – Ну ты, носатый, волосатый, чай сегодня будем пить или ты от усталости совсем ножки переставлять не в силах?
– Это кто ножки переставлять не в силах?… – завел по новой Зопин, но вдруг заткнулся, смутился и быстро направился в лес. Через несколько минут, под довольным взглядом Опина, он уже стаскивал в кучу сухие сучья для костра. А еще через несколько минут на поляне весело потрескивало пламя, над которым повис котелок, полный свежей родниковой воды. Зопин хлопотал между кострищем и развязанным мешком, а Опин, убедившись, что его коллега загружен работой, присел на траву рядом со мной и пояснил:
– Сегодня его очередь готовить еду.