Они бодро вскочили на ноги и, вытащив из травы аккуратно упакованные вещмешки, стали сноровисто готовить еду. Сразу стало очевидным, что перед нами опытные путешественники, привыкшие понимать друг друга без слов. Пока Зопин стаскивал в кучу сухие сучья, размахивая каким-то устройством, добывал огонь и разводил костер, Опин отвязал от мешка начищенный котелок, нырнул в лес и через минуту приволок его полным чистой воды. Котелок тут же был водружен на распорках над костром, а оба гнома принялись копаться в мешках, по обыкновению переругиваясь.
– Кашки сварим… кашки сварим… с мясиком… – бормотал Зопин.
– Макарон с постным маслом потрескаешь, – тут же уточнил Опин.
– Ты что!… – немедленно вскинулся Зопин. – Ребенок на твоих макаронах до Нароны не дойдет. Ему же как следует покушать надо.
– Да вы обо мне не беспокойтесь… – смущенно проговорил Данила. – Я кушать не очень хочу…
Оба гнома сердито уставились на него, а затем Опин наставительно произнес:
– Как это, «не беспокойтесь»? А кто же о тебе побеспокоится, этот белобрысый, что ли?… – Он небрежно кивнул в мою сторону.
– Не… – тут же поддакнул Зопин, – этот не побеспокоится, этому только шпагой махать да стрелы в зверушек пускать…
Опин между тем начал сыпать в закипевшую воду крупу. В этот момент Ванька встал, впрыгнул на нависавшую ветку и оттуда попытался заглянуть в котелок.
– Сыпь побольше… – встревоженно зашептал Зопин на ухо товарищу, – видишь, этот брюнет хвостатый тоже жрать хочет. Ему тоже порцию надо дать!…
Опин поднял голову, взглянул на Ваньку и, подумав, подсыпал в котелок крупы. Зопин достал из мешка небольшую разделочную доску и принялся нарезать маленькими кусочками вяленое мясо, крошить какие-то сочные корешки, сушеную травку, листочки. Когда крупа набухла и варево начало пыхтеть, он широким движением ножа смахнул с доски в котелок всю свою нарезку и принялся помешивать кашу здоровенной разливной ложкой. Над поляной поплыл совершенно умопомрачительный запах.
Его товарищ в это время выудил из мешка четыре металлические мисочки, три небольшие ложки, солонку и завернутый в чистый лоскут початый каравай хлеба. Расставив миски на траве, он взглянул на меня и пробурчал:
– Мисок-то у вас, поди, нет… Тебе придется из котла хлебать…
Зопин посолил кашу, зачерпнул ложкой и, вытянув губы дудочкой, приготовился попробовать.
– Эй-эй, сбавь обороты… – тут же заорал Опин. – А то я тебя знаю, щас половину выпробываешь!… Другим тоже оставь попробовать!…
– Кто половину выпробывает?… – сразу обиделся Зопин. – Что ж ее, не попробовав на стол подавать? Сам потом орать будешь: «Переварил… совсем крупа сырая…», а я виноват окажусь!