— Она толстая или стройная, высокая или маленькая?
— Она маленькая, и если не считать черноты ее волос, то очень красивая.
— А не потеряла ли она недавно пальца?
— Я не заметил.
— А не заметил ли ты, целы ли у нее все передние зубы?
— По-моему, нет. Но я не смотрел на ее ротик.
— Ты уверен, что у нее волосы черные? Об этом трудно судить в темном зале…
— Черные, как сажа. Ну как я мог ошибиться, если целая прядь закрывала ей правый глаз.
— Ладно. А что было дальше? Говори же! Кто-нибудь из твоих людей или ты сам убил ее?
— Мы не пролили ни капли крови, и не из страха перед христианским Богом, а потому что на нас там никто не поднял руки — клянусь Девятью Рунами Одина. Когда мы запалили монастырь, та старуха им что-то сказала, и все они, и девушка в том числе, вышли через ворота. Затем они направились к реке, и в свете пожара мы видели, как они садятся в лодки на берегу реки, чтобы переплыть ее. Девушка была в последней лодке, она выделялась среди серых одежд своим белым одеянием. И едва они переправились и вышли на берег, два десятка всадников вылетели из-за деревьев и окружили их. Предводитель всадников — огромный человек на могучем жеребце — спешился, поднял девушку в свое седло, а кто-то из его людей стал возиться около ее ног, очевидно, подтягивая ей стремена. Монастырь уже хорошо разгорелся, огонь ярко освещал тот берег, и мы могли все видеть.
Он замолчал и должен был сказать что-нибудь такое, что заставило бы его озабоченно посмотреть на меня.
— Вы пытались остановить их? — не придумал ничего лучшего мой оцепеневший разум.
— Мы не успели бы переправиться через реку. Мы стреляли в них, но расстояние было слишком велико, и только одна стрела попала в цель.
— А потом?
— Они ускакали, весело крича и смеясь.
Китти и Алан слышали наш разговор — глаза Китти сузились и потемнели, а у Алана — расширились и засверкали. Увидев, что я надеваю непромокаемый плащ, Алан застегнул свой, а Китти надела длинную доху из оленьей шкуры. Они присоединились к Рольфу, Оффе и еще нескольким ребятам покрепче; Куола, который однажды выпустил Китти из виду в этой чужой стране, ходил за ней по пятам.
Я довольно долго молчал, прежде чем задать ей вопрос:
— Ночь темна. У тебя есть маленький поплавок? — Но я не помнил Китти без него.
Она засмеялась своим птичьим смехом.
— Куола, у тебя с собой черный камень? — спросил я его на моем, как казалось, родном языке.
Куола приподнял плечи, намекая на свою заплечную суму, и показал мне свои большие зубы в довольной улыбке.
Мы вышли на деревенское поле, где паслись под надзором лошади. Один из сторожей принес нам седла, и Рольф повел нас в ночную тьму, и его факел трещал и шипел под теплыми каплями дождя. Неуверенный в том, что выбрал лучший путь к темно-красному зареву впереди, он вскоре предоставил Оффе вести нас. Мы повернули на заросшую травой тропу и вскоре удалились от дороги.