Когда мы добрались до пылающего монастыря, бойницы в его стенах походили на красные глаза чудовища, а оранжевое пламя, поглотив крышу, устремилось вверх, исчезая в клубах черного дыма. Тени, принимая странные зловещие образы, плясали вокруг стен, как нападающие волки, то наскакивая, то отпрыгивая. И никто не видел, что это были души, сошедшие с небес, которые, думалось мне, прервали свое вечное пение, чтобы посмеяться надо мной, но единственным звуком на земле сейчас был грубый громкий треск огня, такой странный в этой тихой, безветренной ночи и мокром шелесте дождя.
Мы направились туда, где спустились к реке монахини, и нашли там две лодки, очевидно, никому не понадобившиеся. Одна была просто рассохшейся скорлупкой, другая же — добротной посудиной с четырьмя парами весел, должно быть, крестьяне ею пользовались, чтобы перевозить через реку всякие тяжелые вещи.
Мы переплыли на другую сторону и подошли к собрату по дождливой ночи, который лежал на песке с глубоко засевшей стрелой в плече.
— Ты можешь говорить? — спросил я.
— Да.
— Говори правду, и мы возьмем тебя с собой в наш лагерь, и, быть может, ты останешься жив. Но солги, и при первом же слове лжи я разлучу твою душу с телом.
— Я скажу правду, господин.
— Кто ты и что тебя сюда привело?
— Я Хью, телохранитель Аэлы, короля Нортумбрии. Аэла уже давно страстно желал получить Уэльскую принцессу, скрывавшуюся в монастыре святой Женевьевы, и, будучи человеком умным, он, наконец, нашел способ получить ее.
— Почему же он не взял ее два с лишним года назад?
— Да как он мог, если мать-аббатисса не выдавала.
— Ему нужно было только выбить ворота…
Ослабевший от боли и потери крови, он сумел, тем не менее, так посмотреть на меня, словно я был дураком.
— Ворота не запираются, Оге, — напомнил мне Рольф.
— Хью, Аэла боялся этой старой женщины?
Ослабевший, будто меня выпотрошили, я задал страшный вопрос уверенным голосом.
— Что толку говорить правду язычнику? — возопил он. — Вытаскивай меч и руби.
— Нет, продолжай, и о тебе позаботятся, накормят и дадут выпить. Какой хитростью получил ее Аэла? — Но я уже хорошо знал, какой.
— Шли даны, сжигая на своем пути все аббатства, и они могли захватить принцессу. Аэла был уверен, что вы не пощадите и этот монастырь, так как и он лежал на вашем пути. И он поскакал на юг со своей дружиной — это было три дня назад, — и стал ждать в лесу. Когда огонь выгнал монахинь со священной земли, он захватил их подопечную принцессу.
— Что ж, это и впрямь довольно просто, — сказал я Алану, — для этого не нужно особого ума. Достаточно знать, куда мы идем и нашу любовь к поджигательству.