— Я избавил от него себя, Хастингс, — перебил его я.
— Ты расплатился с ним сполна по всем своим долгам. Но теперь я должен тебе еще больше, такое невозможно оплатить. Что могут заплатить люди богам за дар жизни и неотвратимость смерти? Когда викинг приносит в жертву коней, рабов или скот — все то, что добыл сам, — пытается ли он задобрит богов, чтобы они не оставили его без удачи, или же выказывает обычное уважение к могучей силе? Если бы не ты, я жил бы лишь наполовину.
— Если бы не ты, Хастингс, я бы по-прежнему работал в поле в своем ошейнике.
— Думаю, наши признания достаточно правдивы. Теперь к делу. Я объясню тебе в двух словах, в чем суть, но, боюсь, она не понравится нашим людям, и едва ли они в нее поверят. Однако прошу тебя сохранять спокойствие, пока я не предъявлю тебе всех улик. — Он повернулся к остролицему человеку: — Дагоберт, когда ты впервые увидел Оге Дана?
— Когда он впервые явился ко двору Аэлы с принцессой Морганой и своим пленником Рагнаром.
Все викинги на корабле слушали, затаив дыхание. Заговорил лишь бесстрашный Оффа.
— Хастингс, этот человек дурак.
— Придворный дурак всегда умен и хитер, его голова отнюдь не пуста, — ответил Хастингс. — Он, разумеется, негодяй, но если он скажет неправду, мы его повесим. Дагоберт, что было дальше? Расскажи в нескольких словах.
— Оге предложил отдать Рагнара Аэле, если он освободит Моргану от обязательств по договору. Услышав, что Моргана по доброй воле лишилась невинности, Аэла освободил ее от обета, а Оге толкнул Рагнара в разрушенную башню.
Хастингс повернулся к Алану:
— Все-таки было?
— Я не помню таких деталей, зато могу рассказать, чем кончился бой, — ответил Алан, стукнув по арфе.
— Какой битвы?
— Между утлой лодкой Рагнара «Великий Змей» и огромным кораблем Оге «Игрушка Одина». Я подумал, что рухнула Вальгалла…
— Почему ты не дал ему пятьдесят плетей? — спросила Меера, когда люди перестали смеяться.
— Он бы не сказал мне спасибо, как это делала ты после подобной ласки Рагнара, — и Хастингс задумчиво обвел взглядом Моргану, брата Годвина, Кулика, взгляд его остановился на Энит.
— Ты просила Мееру не спрашивать тебя, если другие скажут достаточно, — сказал Хастингс, — но его люди не бегут с корабля, хоть он и идет ко дну. Однако правду знают и другие. Скажи нам, что ты говорила Меере об убийце своего сына.
Короткие пухлые пальцы Энит сжались и разжались.
— Я сейчас уж и не вспомню…
— Что?! Ведь это было меньше двух недель назад, когда Аэла отправился в Линкольн! — завизжала Меера.
— Но с тех пор произошло так много событий, что моя бедная голова…