— Хорошо. Ну, будете проходить мимо...
— И, если можно, я бы забрал свою кастрюлю.
— Да. Конечно.
Что она такое ему сказала? Адель вытащила кастрюлю из-под кучи посуды на сушилке.
— Жаркое было превосходным, — умиротворяюще сказал она. (Ты должен дать мне рецепт...)
— Рад, что вам понравилось. Почти все я вырастил сам. Так дешевле. Приправы тоже.
— Это так удивительно, — прощебетала Адель, морщась от пошлости собственных слов. Она совсем растерялась, полностью лишилась уверенности в себе. Нет, она ничем не могла его обидеть.
Она вручила ему кастрюлю — и он обворожительно ей улыбнулся. Затем он схватил ее за руку; это было самое неловкое рукопожатие в ее жизни. Оно было более неловким, чем рукопожатие простофили старшеклассника в залитой слишком ярким светом безалкогольной дискотеке.
— Надеюсь, вам здесь понравится, — сказал он с невероятно серьезным видом.
— Я уверена, что нам понравится, — серьезно ответила она и, не в силах больше сдерживаться, рассмеялась. — Простите, простите, я просто растерялась. Я не помню, когда мне в последний раз жали руку. Извините.
— Не нужно извиняться. Посмеяться — это хорошо. Тут в округе не над чем особо смеяться.
Она снова почувствовала себя уверенно и осмелилась попросить:
— Льюин, вы не против, если я прогуляюсь вместе с вами до вашего дома? Если честно, я бы немного прошлась. А еще мне хочется посмотреть на ваш дом. Вы не против?
— Ну, там не на что смотреть. Беспорядок, что еще у меня может быть.
— Как, хуже, чем здесь? — спросила она, обводя вокруг себя руками.
Он хмыкнул.
— Ну ладно. Если вы хотите.
— Подождите здесь. Я переобуюсь и накину куртку.
Она побежала вверх по лестнице, радуясь топоту собственных ног по голым доскам.
* * *
— Папа, почему эта женщина так странно говорит? — театрально прошептал Сэм, когда они выходили из крохотного супермаркета «Спар». Джеймс шикнул на него, стараясь не рассмеяться, пока они не окажутся на улице.
— Просто у нее такой акцент, шеф. Здесь люди говорят по-другому. С их точки зрения мы с тобой говорим странно.
— Правда? — Сэм широко раскрыл глаза от удивления. Этикетки на всех банках были другие, старомодные. И поездов здесь не было, честное слово. И метро не было... Странно. Как они ездят? Он помог отцу погрузить сумки в багажник и на заднее виденье. Элвис, выпущенный из мрачного заточения у заднего окна, радостно скакал вокруг, лаял и путался под ногами. Сэм нервно посмотрел на него. Это все равно что оказаться в другой стране, где все слова другие; как во Франции, где нужно говорить «пардон», когда ты хочешь сказать «простите», и «мерси», когда ты хочешь сказать «спасибо». И как только они все это выучили?