Отец еле заметно кивнул. Похоже, спрашивая, я не ошиблась, обратив внимание на самое важное.
— Бывает, и бегство не считается позором. Хейд и прочие слуги знали, у кого работают. Они готовы к такому повороту судьбы. Жаль, конечно, терять дом, однако у нас есть запасы, которые не дадут тебе и твоему брату пропасть. Вестри предупрежден, я просто хотел лишний раз напомнить ему о том, что он должен сделать. Его путь будет несколько иным, чем у тебя. Тебе придется набраться терпения и ждать до вечера. Я пришлю из дворца своего человека с запиской. Она может быть о чем угодно, главное, чтобы в тексте упоминался вечер. Увидев слово «вечер» — бросай все и немедленно уходи. Может быть, я ошибусь. Тогда самое страшное, что тебе грозит — прогулка по городу и ночевка на постоялом дворе. В Туране… — он задумался. — В Туране у меня остались доверенные люди, которые доставят тебя в поместье под Аграпуром и помогут обжиться на первых порах. Этот дом — твой, он записан на твое имя. Тебе предоставят охрану, ты будешь в полной безопасности. Что же до твоей несчастной матери… Если лес загорится, — он коротко улыбнулся, — если лес все-таки загорится, чего, я надеюсь, не произойдет, ее вывезут сначала в Энден, а дальше… Дальше будет видно. Я надеюсь на тебя, Дана. Золото всегда можно раздобыть, но вторую дочку мне взять неоткуда. Ты будешь осторожна? Сделаешь все, как я тебе велел? Главное — не волнуйся и не бойся. Да, кстати, и еще…
Он двумя пальцами извлек из болтавшейся на поясе плоской кожаной сумки маленький блестящий предмет и протянул мне.
— Теперь это твое. Береги его.
Предмет оказался узким золотым кольцом с агатовой геммой-печаткой. На светлом фоне выделялся силуэт развернувшей крылья летучей мыши, застывшей в полете над зубчатой линией гор.
— А как же… — растерянно промямлила я, едва не выронив подарок.
Кольцо принадлежало моей матери, это была единственная вещь, сохраненная ею на память о Рабирийских горах, и она скорее бы умерла, чем рассталась со своей драгоценностью.
Мать заверяла этой печатью свою подпись и особо важные послания, в шутку говоря, будто ее похоронят с этим кольцом на пальце, ибо оно за долгие годы просто приросло.
— Она сама отдала его и велела передать тебе, — чуть дрогнувшим голосом проговорил отец. — Иногда она приходит в себя. Уверен, она находилась в сознании, когда сняла кольцо и сказала, что ей оно больше не пригодится.
Перстень, надетый на безымянный палец, был мне слегка великоват.
Пришлось натянуть его на средний, однако он упрямо норовил перевернуться геммой вниз.