Его рука была на ручке двери палаты 708, когда он заметил надпись: "Не входить". Через приоткрытую дверь он видел врача и двух сестер, стоявших вплотную к кровати, но ничего не слышал. Одна из сестер подняла голову и, заметив Елинского, быстро подошла к двери.
- Вам что-нибудь нужно? - спросила она.
- Да. Я хотел найти пожилого человека - мистера Беннетта.
- Он - ваш друг? - тихим голосом спросила сестра.
- Я с ним немного знаком. Хотел поговорить с ним одну минуту.
- Это важно?
- Да. У нас была назначена встреча. Я хочу сообщить, что не смогу придти.
Ему показалось, что Айра повернул голову, и он, просунувшись в дверь, сказал:
- Мистер Беннетт, это Елинский. Я хотел вам сказать, что
- Он вас не слышит, - сказала с некоторым раздражением сестра, в то время как другая сестра и врач с удивлением обернулись. - Он при смерти.
- Что? - Елинский был потрясен.
Врач подошел к двери.
- Вы - друг этого пациента? - сказал он.
- Да.
- Я не уверен, узнает ли он вас и сможет ли вас услышать, но вы можете войти. Его сердце решило отказать первым. Мы этого не ожидали, но ведь никогда не известно. На самом деле, может быть, так оно и лучше!
Старый Айра Беннетт лежал без сознания на кровати, медленно вздыхая. Время между вздохами казалось Елинскому бесконечно долгим.
Откуда возникло это чувство, Елинский никогда не смог бы объяснить (оно поднялось из тех же глубин, что и решение играть предложенную партию), но, каков бы ни был ее источник, он почувствовал резкую, всеохватывающую жалость к лежащему перед ним человеку. Ему хотелось взять его на руки.
Слова, которыми обменивались врач и медсестры, доносились до Елинского как отдаленный шепот. Он отметил некоторые выражения вроде: "родственников нет... кислородную подушку... может быть, до утра." Он склонился к больному и стал говорить ему прямо в ухо.
- Мистер Беннетт... Мистер Беннетт... слушайте, это Елинский. Это Сергей Елинский. Вы меня слышите?
Спустя какое-то время, пока он следил за признаками реакции на лице Айры, он заметил, что они остались в комнате одни. Глядя на жалкую маску, лежащую на подушке, он поражался внезапности, с которой его опасный противник, каким он был всего несколько часов назад, вдруг оказался так близким к смерти. Он продолжал повторять:
- Мистер Беннетт! Мистер Беннетт!
Наконец, Айра открыл глаза и попытался поднять руку. Елинский взял его руку в свою, и Айра каким-то образом сумел крепко пожать ее в знак дружбы. Елинский опять наклонился и заговорил с ним. Врач вошел в палату как раз в тот момент, когда Айра прошептал что-то в ответ. Это были его последние слова.