- В семь, встретимся в семь? - слабым голосом спросил он, обернувшись.
- В семь часов! Конечно, доктор. Но если вы будете плохо себя чувствовать, мы можем подождать до ...
Елинский уже скрылся в дверях. Айра аккуратно положил запись партии и доску к себе на колени и медленно покатил обратно в палату 708. Если не считать сожаления по поводу временного "недомогания" Елинского, Айра чувствовал себя безмерно счастливым.
Добравшись до своей палаты, он решил, что до ужина будет тщательно изучать позицию. Он поставил доску на маленький столик у окна и взглянул на фигуры. Он понял сразу! Вся комбинация протекла перед его мысленным взором, и у него перехватило дыхание.
- Я выиграл! Я выиграл!
Он выпрямился и начал покачиваться в гротескном танце. Отшвырнул больничные тапки и стал радостно ходить вокруг комнаты, повторяя снова и снова:
- Я выиграл! Ей-богу, я выиграл!
Сестра Гомбар вошла как раз в тот момент, когда он рухнул на кровать, совершенно измученный и счастливый.
Елинский медленно поднимался на восьмой этаж. Он уже мучительно бился над задачей, которая, было похоже, не даст ему покоя до конца дня: как избежать доигрывания. Старый искуситель, втянувший его в "дружескую" игру, раззвонит всем в больнице и вне больницы, как он разгромил великого Сергея Елинского! Назойливый бездельник вроде него уж постарается сделать так, чтобы эта новость стала известной во всем шахматном мире. Елинский с гнетущей ясностью представлял заголовки одного за другим шахматных журналов: "Елинский проигрывает любителю! Любитель побеждает Елинского!" Об этом было ужасно даже подумать.
Вечером он не прикоснулся к еде. Вместо этого он, как обезумевший, ходил взад-вперед по своей палате. В какой-то момент, доведенный злостью и отчаянием, он изо всех сил ударил об пол своей электрической бритвой. Наклонившись поднять обломки, он принял решение: он предложит ничью и делу конец! Ничью он еще переживет. Старый болван, конечно же, будет рад ничьей и примет с благодарностью. Елинский еще и приврет, что должен уехать из больницы рано утром и что у него просто нет времени, чтобы доиграть партию. Приняв решение, он почувствовал себя несколько лучше, хотя мысль о ничьей тоже была ему противна.
Он вышел на балкон ровно в семь, предполагая, что старик уже будет там, злорадно ухмыляясь и сгорая от нетерпения приступить к игре. В дальнем углу балкона двое молодых людей играли в шашки, но больше не было никого. В семь десять он потерял терпение и устремился в коридор. По дороге он решил сказать Айре, что они должны согласиться на ничью немедленно, потому что наверху его ждут друзья, приехавшие помочь ему подготовиться к поездке домой. Он хотел решить дело, не теряя ни минуты.