По вспышке и проверили систему наведения – отклонение больше нормы, но в пределах, достаточных для дальнейшего ведения боя без перехода на «аналог» – визуальную наводку. Снова вышли ко рву, на этот раз подыскав местечко потемнее. Здесь переправляться бессмысленно – за рвом обширное минное поле. Надо выходить опять к горящей нефти – там мин нет, точнее есть, но только на выходах между двумя рвами. Это не проблема, саперы уже приготовили свои подарки по этому случаю – разминировать коридор на таком маленьком участке будет делом секунд. Где-то в высоте засуетились беспилотные разведчики – сейчас они транслировали последние инфракрасные картинки и радарные сканограммы грунта в предполагаемых проходах. Практически вся поверхность снимается многократно, затем туда вносятся сезонные изменения. Потом такие картинки сверяются с громадной базой данной. Конкретную мину так найти сложно, но вот уровень угрозы массового минирования просчитать можно запросто. Сидят спецы-офицеры в далеком Катаре и гоняют компьютерные программы, анализируя обычную землю. А потом говорят, стоит ли туда соваться. Сейчас стоит – кроме уже выявленных зон минирования ничего необычного не появилось.
Короткий сигнал цифровой радиосвязи – обмен файлами, за доли секунды в командирский компьютер вводится вся обновленная информация по намеченному району продвижения. На дисплее загорается «70», значит это со штаба родного полка. Раскрыть файл, не зная кода-пароля, невозможно. Вот и приходится танкистам по клаве стучать, правда клава маленькая, но на всякий случай и обычный кейборд есть, правда в боевых условиях его не подключают. Зато удобно потом бой разбирать – все пишется, и что видел, и куда ехал, и чем стрелял, кого, когда, где и как убил. Ну и конечно все автоматически передается в штаб, потом что-нибудь скрыть или прибрехать очень сложно. А на случай захвата танка информация и сами программы моментально уничтожаются. Такая ситуация и у пехоты – некоторые солдаты на касках имеют малюсенькие цифровые видеокамеры, способные работать в дневном и инфракрасном режимах со спутниковым позицированием и моментальной передачей информации, подобной тому, как работает мобильный телефон. Смысл тот же – информировать «в живую» командира в тылу, ну и контроль.
Мак-Фарлинг остановил танк и вылез на броню посмотреть повреждения. В свете горящей нефти была отчетливо видна неглубокая дырка с весьма острыми краями, напоминающая стоп-кадр падающего в воду камешка. Метал по краям этой ямки как бы расплескался. Вокруг места детонации бронеплита вздыбилась, и на ее поверхности были видны застывшие шарики аллоя, блестящие яркими искорками на обгорелой матовой краске. Осколком побило фару, антенна погнутая, да на верхнем пулемете царапины – ерунда, в общем. Специальным резаком со струей воды техники клином вырежут из бронеплиты этот кусок и сделают временную пробку, а когда-нибудь и саму плиту сменим. У «Абрамсов» такое вполне возможно. Но это не скоро, пожалуй, аж в Америке. Трое оставшихся за броней солдат с нетерпением ждали его разрешения перекурить – до прихода «Гризли» оставалось время, и их задачей было просто стоять, обеспечивая безопасность сравнительно беззащитных саперов. Лейтенант нацепил очки ночного видения – по фронту тут и там в ожидании, когда сделают проходы, останавливались «Абрамсы» его батальона. «Ладно, черти – покурим по очереди! Водитель на броню, стрелок и заряжающий следующие.»