Столько хлопот, планов, убийств – и все напрасно! Ради этого дня она трудилась годами – да, много лет подряд.
– Сожалею, – сдержанно отозвалась она. – Мои гости и я сама с нетерпением ждали этой встречи.
– Она невозможна, невозможна, – тараторил Тама. – Немыслима!
Катя негромко щелкнула пальцами, привлекая внимание Касатонова. Когда он вскинул голову, она протянула руку к бутылке.
Касатонов подошел поближе и отдал ей бутылку. Катя приняла ее, но пить не стала. Она лихорадочно размышляла, как выведать необходимую информацию, но не выдать своих целей тем, кто может подслушивать разговор.
Тама говорил открытым текстом. Их разговор мог подслушать любой обладатель сотового телефона.
– Какова причина такого внезапного изменения планов? – осторожно поинтересовалась Катя.
Из трубки послышалась скороговорка японской речи: Тама с кем-то советовался.
Затем телефон взял сам Кояма. Его голос вздрагивал от сдержанного гнева.
– Американцы, – выпалил он. – Они отказали мне в визе.
– Что? Вам в визе?
Ошеломленная Катя пыталась вообразить, что подвигло американских чиновников на такое оскорбление. Подняв бутылку ко рту, она глотнула водки, словно это была вода со льдом.
– Какой-то журналист раскопал давнюю информацию, – выпалил Кояма. – И заклеймил меня как военного преступника.
– В какой газете?
– В «Нью-Йорк тайме». Меня назвали преступником!
Голос Коямы дрожал от ярости.
– Я добьюсь от них извинений, – твердо заявил он, – даже если мне придется купить Манхэттен и продать его корейцам.
– Не стоит злить влиятельных противников, – примирительно заметила Катя. – Можете не сомневаться: ваша газета пользуется поддержкой самых влиятельных кругов.
Но японец не желал прислушаться к голосу рассудка.
– Сначала этот мерзавец обратился с расспросами в американскую иммиграционную службу, – сыпал словами Кояма, – а потом позвонил прямо ко мне и стал расспрашивать о «преступлениях» во время войны, о которой все давным-давно забыли!
– Откуда у этого журналиста такая информация? – спросила Катя.
– Понятия не имею!
– Он назвал свою фамилию?
– Толливер, – с отвращением выплюнул Кояма. – Найдите его. Узнайте, откуда у него эти сведения. А затем сделайте то, чего заслуживают мерзавцы.
– Представители американской прессы пользуются правом неприкосновенности, – отозвалась Катя. – Это право освобождает их от ответственности за свои поступки.
– А я думал, что и у вас есть влиятельные «друзья». Очевидно, я ошибался. Мне надоела эта болтовня,
– Вы меня не так поняли, – поспешила заверить Катя.
– Превосходно. Надеюсь, мне не придется откладывать вылет.