– Если дело выгорит, – сообщил он Фландерсу, – для вас найдется еще немало работы. Ну как, интересно?
– Еще бы! Скажите еще, что у лягушки водопроницаемая задница!
Дэни прыснула.
С проворством, не сочетающимся с сединой во всклокоченной шевелюре, Фландерс забрался на водительское сиденье и объездными путями двинулся прочь от аэропорта. Сколько бы поворотов и перекрестков ни появлялось впереди, он ни разу не взглянул ни на карту, ни на дорожные указатели.
– Наша информация помогла? – спросил Шон у Гельмана.
– Насчет мест в отеле и остальных заказов все верно, – ответил тот.
– А визуальное подтверждение?
Гельман снял очки, протер их о рукав вельветовой куртки и снова водрузил на нос.
– Кассандра велела мне следить за ними издали, – сообщил он.
– С какого расстояния? – уточнил Шон. Улыбка превратила печальное лицо Гельмана в проказливое.
– Вчера вечером я сидел рядом со столиком джентльмена с Сицилии и его спутника-француза, – доложил он. – Опознал обоих.
Шон удовлетворенно крякнул.
– Они просидели весь вечер, попивая дорогой бренди и хвастаясь тем, как им везет с деньгами и женщинами, – добавил Гельман.
– Не говорили ничего полезного? – спросил Шон.
– Они беседовали по-французски, на единственном языке, который знают оба, и потому были вполне откровенны, но я не услышал ничего нового.
– Вы говорите по-французски? – вмешалась Дэни.
– Он знает десять языков, – сообщил Шон.
– А вместе с диалектом басков и финским – двенадцать, – поправил Гельман, – но какая разница?
– А я считал вас всего-навсего чересчур ученым мексиканцем, – заметил Фландерс.
– А я вас – еще одним тупым техасцем, – парировал Гельман.
Фландерс выпалил что-то пулеметной скороговоркой по-испански. Гельман живо ответил не менее продолжительной очередью. Оба рассмеялись.
– Похоже, они столковались на тринадцатом языке, – сухо заметил Шон.
– На каком? – спросила Дэни.
– На ломаном английском американцев испанского происхождения.
– Ты думаешь? Насколько мне известно, настоящие ругательства есть только в английском да в нескольких туманных диалектах.
– Если хотите, я могу стать вашим учителем, – предложил Гельман, оборачиваясь.
– Я сам позабочусь об образовании Дэни, – прервал его Шон.
Взглянув на него, Гельман молча отвернулся.
– Что слышно о Павловой и Касатонове? – продолжал расспросы Шон.
– Они остановились в отеле «Четыре времени года», в самом большом из люксов, – сообщил Гельман.
– У нас есть шанс подобраться к ним поближе?
– У Билла сохранились старые связи с местной охраной, – откликнулся Гельман.
– Эти двое ведут себя тихо, как мышки, – вступил в разговор Фландерс, – если не считать следов крови на постельном белье.