Блейд швырнул рабу опустошенную чашу и мертвым тихим голосом сказал:
— Свое обещание я выполнил, лайот. Ты можешь сложить шесть холмов -из каждой тысячи вражеских трупов. Или одну гору, как больше понравится. -Он помолчал. — А теперь я хотел бы уйти.
— Но как же так, мой добрый сайят Эльс? — брови Порансо взлетели вверх в деланном недоумении. — Ведь только половина брогов мертва! Осталась еще половина! Или я неправильно считаю? — он посмотрел налево, на туйса Сетрагу, потом направо, на жреца Магиди, словно искал у них поддержки, и Блейд понял, что старый клоун собирается опять торговаться с ним. Жрец укоризненно покачивал головой, явно не одобряя действий своего повелителя; принц же откровенно ухмылялся. «Ну, погоди, — мстительно подумал Блейд, -сейчас ты запоешь подругому!»
— Теперь тебе будет несложно захватить Брог, — его голос был по-прежнему тих и ровен. — Ты можешь плыть медленно по Той Стороне — хоть целый месяц! Пусть броги узнают, что ты идешь на них.. Пошли двести пирог… триста… у них сейчас не хватит сил остановить такое войско. Я тебе больше не нужен, лайот.
— Нет, ты не прав, мой добрый сайят Эльс! Ты должен…
Блейд резко выпрямился.
— Я — не твой добрый сайят, Порансо! И я никому ничего не должен! -Он поднял фран и теперь медленно покачивал его на ладонях. — Меня зовут Эльс Перерубивший Рукоять. Знаешь, почему? Я рассек вот такое же древко из волшебного дерева, — он вытянул вперед руки с оружием. — Его не берут ни мечи, ни топоры — ни из желтой меди, ни из прочного железа… А я — я его разрубил! — Блейд помолчал, чтобы это предостережение как следует уложилось в голове лайота. — И знаешь, что я сейчас сделаю?
— Что? — Порансо в шутливом испуге вскинул руки, метнув, однако, взгляд на дюжину своих телохранителей, сидевших на траве позади паланкина. Сетрага насмешливо усмехнулся, поглаживая блестящий край своей медной чаши.
— Сейчас я выпущу кишки из твоего брюха, старый болван, а туйса Сетрагу сделаю короче ровно на одну голову. Свистну своих людей, и мы прикончим охрану. Потом соберу воинов — и ристинских, и тех, что пришли с тобой, — и объявлю себя новым лайотом… — Теперь фран угрожающе подрагивал в руках Блейда, словно клинок предвкушал то мгновение, когда, вспоров живот Порансо, опустится на шею Сетраги. — Как ты думаешь, твои сыновья, Катра и Борти, выстоят в бою со мной? — Блейд помолчал, потом добавил: — Боюсь, все воины сбегут от них под мою руку. Воинам нужен сильный вождь.
По мере того, как он неторопливо излагал этот план, смуглое морщинистое лицо лайота бледнело, и с губ его сына сползала улыбка. Сетрага вдруг дернулся, словно хотел подняться или подать знак охране, но тут же свистнул фран, и чаша в руках туйса распалась на две половинки. Раскрыв рот, он посмотрел на свои колени, залитые вином, затем со страхом уставился на Блейда.